Переплавится в ягоды – в семя – в тугой росток…
Из всего, что в ней есть – новый полдень забрезжит в срок,
обретая свой путь в новосозданной тишине.
А теперь обо всем забудь. И иди ко мне.
Пустота была манящей. Очень. Но она была не для меня...
Простите! Простите...
*—*
Глава 28
В безмятежном тумане по следу иду,
Только ты меня жди, и в раю, и в аду.
Слишком поздно искать мне дороги другой,
Я послушно повсюду пойду за тобой.
Моё вечное счастье в сиянии дня,
Согревал своей лаской так нежно меня,
Мой единственный луч в целом мире большом,
Ты поил своей нежностью звездным ковшом.
Нашу вечную молодость не усмирить,
Ты уже не посмеешь другую любить,
Слишком поздно искать, мне не нужен другой ...
Слишком сильно мы Любим друг друга с тобой...
©???
***
Смерть. Я не раз думала о ней, даже, можно сказать, представляла её. Знала, что когда-нибудь она наступит, думала, что к этому моменту буду готова принять её, но...
В Земных книжках у некоторых авторов есть некая привычка оставлять образ своих героев чистым до конца. У них всегда всё чётко и ясно разделено на Добро и Зло, Свет и Тьму. Где очередная принцесса находит своего прекрасного принца, где они объединяются и уничножают (естественно, во имя Добра) главного Злодея. Раньше меня очень смущал этот момент, потому что в сущности убийство – есть убийство, а понятия добра и зла растежимы настолько, что даже представить страшно. Какая разница, убил ты человека в тёмном переулке или в связи с несчастным случаем? Никакой...
После того случая с Вероникой мне не раз и не два снились кошмары с её участием. Я никому об этом не говорила, даже Вольграму, потому что они были моими личными проблемами, но факт того, что я условно убила человека, меня будет преследовать до конца жизни. Никаких отговорок, лишь сухая констатация фактов. Потом к списку моих личных кошмаров присоединилась и Лизавета.
Самое жуткое, самое гадкое и самое тяжёлое для меня в этой ситуации то, что я ни капельки не жалела. Наверное, я ужасный человек и ничем не отличаюсь от любого другого маньяка-убийцы, но осознание того, что я собственными руками забрала у них жизнь, вызывало лишь чувство удовлетворения и восторга.
Я и близко не такая святая, как те книжные принцесски.
Человек априори не может быть положителен на все сто.
Сейчас, находясь в очередном навеяном кем-то видении, я думала, что встречу Звездимерию. Она ведь всегда приходит в таких случаях, так почему же не сейчас? Наивно было с моей стороны так думать. То, что богиня печется об этом мире не означает, что так будет всегда.
— Ты правда так думаешь? – эхом раздался чей-то голос с рычащими нотками.
Я невольно вздрогнула, не ожидая от своей фантазии такого заворота. Вопрос повторился.
— Да, – ответила в пустоту, пожимая плечами. Кстати, на мне была тонкая белая сорочка до коленей, и обувь пропала, поэтому я сейчас щеголяла босыми пятками, но холодно всё равно не было.
— То есть, ты считаешь, что она должна вмешаться и поднять руку на близкого человека? Сделать то, что противоречит её сущности?
— Нет, но она же не единожды нас выручала...
— А сколько сил на это потратила? Что отдала взамен? Не знаешь? Так вот, боги не могут вмешиваться в дела смертных, не пожертвовав чем-то. Уж не знаю, что отдала она, чтобы спасти твою шкуру в первый раз, но сейчас это не сработает. И ещё. Тот, кто отправил тебя на тот свет, с большой вероятностью отправит туда же и всех остальных дорогих тебе людей.
— Ну и что? Я уже ничего не сделаю, я умерла. А ты – мой глюк. Или совесть. Не знаю.
— Да ладно! Сама-то хоть в это веришь? – рассмеялась незнакомка.
— А кто тогда? – полюбопытствовала вала я.
— Я – это ты, ты – это я.
— Ага. Шизофрения? Глюки? Сдвиг по фазе из-за повреждения нервных клеток и отключения работы мозга? А, нет, знаю! Ты – это я!