Я набрала номер Леры и договорилась встретиться с ними обоими. Лерка предложила кафе в центре города.
«Вот и отлично», – обрадовалась я и пошагала к дому.
Дома я приняла горячую ванну с ароматной пеной, и жизнь сразу показалась очень даже неплохой. Я мысленно выстраивала свой рассказ, чтобы поведать о своем расследовании во всех подробностях Андрею и Лерке. И получалось так, что в конце этого повествования я каждый раз выставляла Ксению в очень невыгодном свете. Как будто намекаю, что подозреваю сестру Андрея в убийстве, а то и в двух убийствах. Даже если непредумышленных. Ведь вполне может быть, что свою маму она толкнула из окна случайно, а потом испугалась. И именно поэтому она теперь скрывается.
Я вздохнула и написала в соцсети Еве: «Ева, а где жил Борис в Петербурге?» Нажав кнопку «Отправить», я стала ждать. Ответ пришел через минуту.
«Зачем это тебе?» – спрашивала моя новая знакомая.
Я стала набирать текст, но не могла подобрать нужных и правдоподобных слов. Из ванной меня позвала мама. Я отложила телефон и пошла участвовать в семейном совете на тему «Как повесить новое зеркало». Обсуждение затянулось на полчаса, потом мы всей семьей смотрели на сайтах варианты новых обоев в прихожую, и я с удовольствием окунулась в эти приятные хлопоты.
Только утром я увидела краткое сообщение от Евы с адресом. Я забила адрес в Интернете и поняла, что ехать мне придется в район, где я ни разу не была. Было бы идеальным взять в поездку Леру, но ей сейчас не до чужих смертей и расследований.
Глава 11
После обеда я стояла возле метро «Обухово», совершенно растерянная. Вид местности открывался довольно неприветливый. Очень хотелось развернуться и ехать домой. Но я вздохнула и пошла к дому, где последний год своей жизни снимал комнату Борис.
Чем дальше я продвигалась, тем страшнее мне становилось. На улицах было малолюдно. Вокруг – мост, серые дома, дорога. Я вышла к заросшему зеленью старому детскому садику, и мне стало совсем тоскливо. Было видно, что когда-то здесь кипела жизнь. А сейчас только высокие деревья качались на ветру над полуразрушенным зданием. Где-то в зарослях виднелись остатки деревянного домика и песочницы. Местность навевала грустные мысли.
«Интересно, где черпал вдохновение Борис, живя в таком месте? – подумалось мне, – хотя… может, он как раз писал такие же тоскливые картины…»
Я нашла нужный дом. Домофона на двери не было, и я спокойно вошла и поднялась на пятый этаж. На лестнице гремела ведром уборщица, и от того, что рядом обнаружилась еще человеческая душа, я почувствовала себя чуть увереннее.
Дверь мне открыл невысокий человек с восточной внешностью.
А я вдруг поняла, что совершенно не продумала, что буду говорить здесь бывшим соседям Бориса, чтобы узнать какую-то информацию. Но поворачивать назад было уже поздно.
– Здравствуйте, а можно Бориса? – тихо спросила я, отступив немного назад под его нагловатым оценивающим взглядом.
– У нас есть Борис? – с акцентом крикнул куда-то в недра квартиры человек.
Из квартиры послышалась какая-то речь вперемешку на русском и еще каком-то языке. Все это сопровождалось смехом.
– Проходи, найдем тебе Бориса, – улыбнулся человек, жестом приглашая меня войти.
Я еще дальше отступила назад и, почувствовав, на спине чью-то руку, закричала от страха.
– Да не ори ты, – зло сказал мне низкий женский голос, – упадешь сейчас с лестницы.
Я обернулась и увидела уборщицу в повязанной до глаз грязно-розовой косынке.
– Уймись, Нияз, сказала же девчонка, что Бориса ищет, – рявкнула уборщица, – пойдем, расскажу тебе, где Борис, – уже тише сказала она мне и взяла меня под локоть.
Мы вышли из подъезда под перекрикивания Нияза и женщины.
– Ты что сюда пришла-то, да еще одна? Понимаешь, от чего я тебя сейчас спасла? – грозно стала отчитывать меня женщина, когда мы оказались на улице.
– Да… спасибо, – пробормотала я. Мне было уже не до расследований: хотелось бежать к метро и никогда больше сюда не возвращаться. Я обернулась, пытаясь понять, куда двигаться, и пошла быстрым шагом.
– Подожди! – услышала я голос уборщицы, – тебе ж Борис был нужен.
– А вы его знаете? – спросила я на расстоянии.
– Знала, – громко проворчала женщина. – Пойдем вон туда на лавочку.
Я, оглядываясь, зажав в руке самый большой и острый ключ, пошла в указанном направлении.
– Он кто тебе будет-то? – спросила женщина, усаживаясь на лавочку и держась за поясницу, – ох, устала я, – тут же добавила она.
– Он – моя первая любовь, – привычно соврала я.