– Да? – с сомнением посмотрела на меня уборщица, – ну, раз так…
В последующие несколько минут она рассказала мне то же самое о смерти Бориса, что пару дней назад поведала Ева.
– А вы уверены, что это был несчастный случай? – спросила я осторожно.
– Ну, милая моя, – протянула женщина, – ты видишь, где он жил. Здесь ни в чем нельзя быть уверенной. Но дело закрыли, и ладно.
– А… вы не знаете, к нему не приходила девушка лет шестнадцати? По имени Ксения…
– Вот вы дурехи, девки, – рассмеялась женщина, – все у вас одно на уме. Парня нет уже, а ты ревнуешь. Не ходили к нему девушки. Будь спокойна за свою первую любовь. Будут еще у тебя любови, молодая совсем.
– Совсем никто не ходил к нему? – вновь спросила я.
– Да никто, он вообще какой-то дикий был. Хотя… пару раз я видела мужчину. Такой элегантный, как будто вообще из другого мира. Среднего возраста. Костюм, пальто прям как у графа, сигареты дорогие бросал на улице, паршивец. Морщился брезгливо, как будто на свалку приехал. Прическа такая, как у Элвиса Пресли. Хотя ты такого певца не знаешь, он умер давно. У вас сейчас певцы такие, что не поймешь, мальчик или девочка, сказала женщина со смешком, неопределенно повертев в воздухе рукой.
– Этот мужчина ходил к Борису? – с сомнением спросила я.
– Ну не к Ниязу же, – хохотнула женщина, – может, какой-то заказчик, Бориска же вроде художником был. А у них там в их мире все необычные, не знаешь, что в их головах творится. Вон Бориска сперва в одном пожаре уцелел, так после этого не сбежал, а в этом же доме поселился, только в другой квартире. И ведь правду говорят: кому суждено сгореть, тот не утонет. Все равно сгорел. И картины его тоже.
– В каком пожаре он сперва уцелел? – не поняла я.
– Дак зимой он в другой квартире жил, и тоже в этот доме. Соседи его по квартире выпить любили. Один заснул с зажженной сигаретой, пожар случился. Тот угорел, а Бориски дома не было, повезло. Зато все его картины сгорели. Он через стенку жил с тем пьяницей. А стены-то здесь картонные. Как он убивался по этим своим картинам… ходил чернее тучи. А вот видишь, один раз сберегся, а второй – нет.
– А после того раза он переехал?
– А потом снял жилье в этом же доме. Говорит, здесь вид из окна вдохновляет. Такой же, как в его родном городе был в детстве. А что тут за вид?.. Качели сломанные, разрушенная площадка, заводская труба торчит над домами. Вот и говорю, странные эти художники. Причем, понимаешь, он же не комнату снял, а всю квартиру. Чтобы, говорит, больше его творчество не пострадало от соседей. Вот какой смысл? На эти деньги он мог в центре снять нормальную однушку или даже двушку. Странные…
– Да, действительно… – пробормотала я. – Ну, если вдохновение у него здесь, то что же поделать… а откуда у него были деньги, чтобы снять всю квартиру? Он хорошо зарабатывал?
– Вот уж не знаю, я чужие деньги не считаю. Может, были еще такие же странные, кто покупал эту тоску в рамках. Видела я как-то раз его рисунки мельком, которые уцелели. Он как раз переезжал. Какие-то серые дома, облезлые стены… и куча набросков одного и то же старого дома, таких в центре города навалом. Вот я бы, если бы художником была, одни цветы рисовала бы, – мечтательно добавила женщина, снимая свою косынку и вертя головой.
– Спасибо, – задумчиво проговорила я.
– Ты меня подожди, вместе к метро пойдем, если боишься. Я уже закончила.
Я с благодарностью согласилась. Возле метро женщина свернула в сторону железнодорожной платформы, помахав мне на прощание.
Опустившись на скамейку в поезде, я, наконец, почувствовала себя в безопасности и выдохнула. Хотелось поскорее доехать до дома, свернуться калачиком у телевизора и посмотреть какой-нибудь светлый фильм со счастливым концом.
Я пообещала себе это осуществить в ближайшем будущем, а сама полезла в Интернет, набрала в поиске «Элвис Пресли» и полистала фото. Да, прическа необычная, но сейчас что только себе не сооружают на голове и девушки, и мужчины. Разве что экспериментируют в основном молодые, а мужчина, приходивший к Борису, был среднего возраста…
Устав от размышлений, я задремала и проехала свою станцию. Пришлось выходить на «Приморской», ехать обратно, пересаживаться. Домой я добралась страшно усталой, отказалась от ужина и завалилась спать. Сны мне снились на удивление светлые и позитивные: дети в том самом заброшенном садике в Обухово собирали одуванчики, плели венки и счастливо бежали к пришедшим за ними мамам. В верхушках высоких тополей светило солнце, а с ветки на ветку прыгали воробьи и радостно чирикали.
Глава 12
Проснулась я с мыслями, что все обязательно будет хорошо.