Фей. Маленький, хрупкий, самый слабый воин с сильным духом отчаянно рвется к нам, сражаясь с кровожадным растением. Хотелось так же поддержать Гриню в его крике, но грудь настолько сдавлена, что получается лишь хрип. Рычу, вкладывая все оставшиеся силы в борьбу с путами. На секунду удается освободить руку, но коварное дерево тут же возвращает ее на место, опутав новыми корешками.
Фей падает на землю, лишившись помощи своего странного зверя. Глупый малыш. Бессмысленная жертва. Лучше бы оставался на пляже. Когда-нибудь Наблюдающие нашли бы этот остров и хоть один из нашей команды смог выжить. Теперь же, из-за его глупой смелости мы умрем вместе. Но, я такой же. Именно поэтому ушел из дома. Сердце слишком большое и горячее. Оно толкает на необдуманные поступки. Я бы тоже не ушел.
С бессмысленной надеждой смотрю, как острые концы корней летят в грудь малышу. Его фигуру окутало необычное черное пламя, словно кокон магической защиты у магов.
Гриня, который все время нашего заточения спокойно ждал своей участи — задергался. Я слышал его шипение, видел, как потекла кровь с содранной кожи. Внезапно он замер. Его глаза широко распахнулись, полыхнув неестественно ярким зеленым огнем. С его губ сорвался непривычно жесткий крик, словно приказ. Дерево дрогнуло, задергалось, на секунду сжав нас еще сильнее, а затем, словно обессилев, ослабило путы, которые безжизненными лоскутами опадали, освобождая тело. Я начал падать на землю, чудом успев сгруппироваться. Рядом кулем грохнулся Сай, растирая онемевшие конечности. Я вскочил, ища взглядом Фей. Гриня оказался быстрее меня. Он уже стоял рядом с малышом и изо всех сил тряс его за плечи.
Темно, почти ничего не видно. По глазам резанул свет, Сай откопал откуда-то светляк. Мы, поддерживая друг друга, приблизились к зеленому, который в этот момент подхватывал бессознательное тело Фея.
— Живой? — осторожно спросил Сай.
— Да, — кивает Гриня, поворачиваясь к нам.
В первый момент я даже не понял, что это он. Издали, в темноте, мне казалось, что все его тело покрывает грязь от земли, что сыпалась нам на голову в яме. Теперь же отчетливо видел, что нежно-зеленые волосы и брови потемнели, став темно-коричневыми. На неестественно побледневшем лице, в полумраке, сверкали зеленые глаза.
Я устало опустился на землю. Все потом. Хочу обратно в пещеру на пляже. Или еще куда-нибудь, лишь бы подальше от этого дерева и пугающей поляны, увитой крючковатыми сухими корнями.
Я до боли в пальцах сжимал толстый борт корабля, всматриваясь в черное пятно острова, что медленно увеличивался на фоне темно-синего мерцающего звездами неба. Ненавижу море, ненавижу корабли. Мне на них плохо, даже магические штуки не помогают избавиться от дурноты. От этого и без того мерзкое настроение опустилось ниже подвального уровня. Как может потомок сирен не переносить моря? Загадка.
Почти все группы вернулись в первый же день, воспользовавшись амулетами возврата, что так кстати раздала Лира. Судьба еще двух групп оставалась неизвестна. Одна из них, по словам аналитиков полностью погибла, высадившись где-то в открытом море. Вторая же… Скрылась на острове, куда невозможно было настроить арку. Чистая случайность, что они смогли высадиться целыми. Я ждал до позднего вечера, поглядывая на дверь. Должно же им хватить мозгов воспользоваться амулетом.
Уже поздно ночью ко мне в кабинет ворвалась Лира, сообщив, что амулеты сработали, но осуществили перенос в пределах закрытого острова. Каких же усилий мне стоило сохранить видимое спокойствие.
Израэль в стороне не остался и потребовал от отца решительных действий. И вот теперь я плыву к треклятому острову. Почему именно я? Так дело приоритетное, дипломатический скандал. Зубы заскрипели от злости. Лира и Иртан остались в корпусе, пытаясь не допустить утечку информации за стены крепости. Но что-то мне подсказывает, что люди скоро узнают о случившемся. Об очередной моей ошибке. Я прикрыл глаза. Снова провал. Темные за стенами корпуса, погибшая группа стажеров. И во главе всего этого — я. Возможно ли такое невезение или тут чей-то злой умысел с целью изжить меня со свету?
Теперь главное найти на острове тупоголовых стажеров и вернуть домой. Я сжал в кулаке амулет возврата с неограниченным запасом. Только найти их, а там, спустя минуту, мы будем в корпусе. Там-то они мне и расскажут, что же нужно сделать, что бы мощный амулет сработал на перенос всего в несколько сотен метров. Скалу с собой прихватить собирались? Волосы раздраженно дернулись.
В полной темноте мы подплыли к острову. Капитан наотрез отказался подходить вплотную, боясь подводных камней. Я скомандовал сделать круг, изучая ровные песчаные берега. Темнота и тишина. Ни следа человеческого присутствия. Я вздохнул и прикрыл глаза. Во всем есть свои плюсы. Я смогу задержаться здесь подольше, прежде чем услышу жестокие слова отца. В том, что меня снимут с должности сомнений не осталось, сохранить бы еще жизнь.
Боль. Она не отпускала ни на мгновение. Вместе с ней я просыпалась и засыпала. Боль заполнила ту пустоту, что появилась после той страшной ночи. Я смотрела на выздоравливающего брата и улыбалась. Пусть болит. Скоро все пройдет. Так говорила мама и я ей верила. Но дни тянулись за днями, превращаясь в месяцы. Каждый день я ждала, веря в волшебное слово «завтра». Но светлого будущего все не наступало. Боль не пропадала, навечно поселившись внутри. Казалось, я медленно умираю.
Все чаще сидела в комнате, глядя сквозь запотевшее окно во двор, провожала капли дождя пальцем, проводя по холодному стеклу. Боль стала моим постоянным спутником. Я больше не ждала чуда. Странный ритуал высосал из меня всю магию, теперь я не могла даже зажечь светляк. Мама поначалу изредка заходила ко мне, пыталась развеселить, успокоить. Невыносимо было видеть жалость и вину в ее глазах. Вскоре, она, словно почувствовав мое настроение, совсем перестала приходить. Отца же я и вовсе с той ночи ни разу не видела.
Я осталась совсем одна. Меня просто выкинули из жизни. Я видела, как растет братик, занимается с наставниками во дворе. Учится магии. Сердце сжалось. Я отчетливо поняла, что те пару лет, когда я была счастлива, никогда не вернутся. Они были иллюзией, жестоким подарком судьбы, которая лишь подразнила меня столь желанным счастьем.
— Сестра! Смотри, что я теперь умею! — неожиданно распахнулись двери моих покоев. Я, вздрогнув, оборачиваюсь.
Райн. В свои десять пытался выглядеть взрослым. На поясе деревянный меч, слишком длинный для его роста, волочился по полу, издавая скрежет. Широкая, не по размеру, легкая кольчуга висела до колен, словно платье. Я улыбнулась. Он единственный, кто не забывал меня. Заходил, неизменно сияя белоснежной улыбкой. Он не помнил. Не знал, какую цену я заплатила за его жизнь, лишившись силы.
Он, выглянув в коридор, прикрыл двери и, заговорщицки подмигнув, зашептал что-то себе под нос. Через секунду в мрачной комнате вспыхнул огненный шар. Я отшатнулась, щурясь от яркого света. Он весело потрескивал, прогоняя осеннюю сырость из комнаты.
Я, забыв про боль, подошла ближе. Когда-то первым моим заклинанием стал именно он, такой же огненный шарик. Помню, как он нежно согревал руки, ластился к ладони, словно живой. Протянула к нему дрожащую руку, стараясь вспомнить, впитать то тепло, которого мне так не хватало. Пальцы обожгло болью. От неожиданности я вскрикнула, прижимая к себе руку.
Райн, видимо от испуга, тоже вздрогнул и потерял контроль над заклинанием. Шар разлетелся яркими осколками огненных брызг. Мягкий ковер под ногами вспыхнул моментально, жадное пламя начало подниматься по занавескам. Комнату заволокло едким дымом. Глаза заслезились, я закашлялась, пытаясь сориентироваться в комнате. Совсем рядом послышался крик Райна. Я метнулась туда. Обхватила его за плечи, прижимая к себе и потащила в сторону, где, как мне казалось, должна быть дверь.
Тяжелые створки с грохотом распахнулись, ударив меня в плечо. Я не удержалась на ногах и вместе с прижимающимся ко мне, плачущим братом, упала на пол, отлетев к пытающему ковру. Ноги обожгло болью. Я тоже закричала, пытаясь сбить пламя с платья. Лицо опалило нестерпимым жаром. Я зажмурилась.