— Вы жили во Франции? — спросила Селестрия.
— Нет. Мы рисовали там после войны, в роскошном замке, переоборудованном в гостиницу. Англия казалась такой серой и жалкой. Франция же была красавицей. Мы поехали туда и на следующий год, но стали свидетелями разительных перемен. — Она вдруг стала печальной, и жизнерадостность исчезла с ее лица. Миссис Халифакс сделала маленький глоток кофе. — Я глупая старая женщина, которая слишком привязана к прошлому. Это длинная история, и как-нибудь вечером, если у меня будет настроение, я, возможно, расскажу вам об этом.
— Очень хотелось бы послушать, — мягко произнесла Селестрия.
— А вы здесь, как я полагаю, в первый раз? — снова оживившись, спросила миссис Халифакс.
— Да.
— Вам еще многое предстоит посмотреть. Прилегающая к монастырю церквушка просто прелестна, а через дорогу находится волшебный город мертвых.
— Город мертвых? — переспросила миссис Уэйнбридж, слегка опешив.
Глаза миссис Халифакс загорелись.
— Да, кладбище. В нем есть что-то колдовское. Вы разве не чувствуете запаха лилий? Вам просто необходимо сходить туда. Оно очень успокаивает душу. Я даже рисовала его несколько раз, и в зависимости от света оно всегда по-разному выглядит. Мне кажется, что это место спешит сообщить мне какую-то тайну и чем-то околдовывает меня. Даже не знаю, как это объяснить. Я уже стара, и, возможно, оно учит меня не бояться своего последнего часа.
— А кто там похоронен? — спросила Селестрия, сморщив нос от неприятной мысли о смерти.
— Да все, кто жил когда-то в этой округе. Кладбище окружено стенами из красивого белого камня, а на его территории находятся самые разнообразные мраморные склепы: большие, маленькие, семейные, незамысловатые и богато украшенные, все они будто оживают при свете свечей и от обилия цветов. И самое удивительное то, что вы там не найдете ни одного увядшего цветка. Ни единого. Люди рьяно ухаживают за могилками своих умерших родственников, тем самым выказывая им невероятную любовь и преданность. Так и должно быть. В Англии все иначе: могилки там весьма скоро приходят в полное запустение.
Селестрию вдруг обуяло любопытство, в отличие от миссис Уэйнбридж, которую предложение проведать мертвецов очень напугало. Ведь на кладбищах, как правило, не было ни души, и ей меньше всего хотелось засиживаться в этих унылых местах. И уж тем более ее совсем не радовала перспектива посещения целого города почивших с миром.
— Боюсь, я не составлю тебе компанию, — сказала она.
— Не глупи, Уэйни. Хочешь ли ты этого или нет, но ты пойдешь со мной. Ты убедишься, что это просто необходимо.
— Уверяю вас, оно не идет ни в какое сравнение с английскими кладбищами, миссис Уэйнбридж, — вмешалась в разговор миссис Халифакс. — Ничего подобного. Вы сами увидите. От этого места исходит магнетизм. — Она даже причмокнула губами от предвкушения. — Оно просто дышит волшебством!
После завтрака миссис Халифакс неторопливой походкой отправилась рисовать, оставив Селестрию и ее спутницу предаваться размышлениям о городе мертвых. Они вышли из монастырского здания навстречу ослепительным лучам солнца. Селестрия, которой уже становилось жарко, развязала шарф и просунула его сквозь петли для ремня на широких брюках, завязав сбоку. Она надела солнцезащитные очки и, вдохнув запах моря, которое сейчас переливалось вдали, устремила взор на группу маленьких домиков, примостившихся у стен города мертвых. Миссис Уэйнбридж надела белую шляпу и вытащила из рукава носовой платок, чтобы промокнуть пот, который уже начал проступать сквозь пудру на ее лице и собираться маленькими капельками на носу. Вокруг стояла тишина. Горожане Марелатта сейчас находились на службе в маленькой церквушке, примыкающей к Конвенто.
Дорога, пролегающая из города в дикую скалистую сельскую местность, где можно было увидеть лишь небольшие кирпичные стены да овец, сейчас была пустынной. Женщины прошли мимо стаи бродячих собак, с высоко поднятыми хвостами рыскающих по окрестностям в поисках пищи. Почти не отрывая носа от земли, они выставляли напоказ свои впалые бока с просвечивающими ребрами. Город мертвых внезапно буквально вырос перед ними. В лучах утреннего солнца его стены приобрели приятный бледно-желтый оттенок. Ворота казались огромными и производили довольно сильное впечатление. Вход всегда оставляли открытым как для людей, так и для собак, но сейчас, казалось, там не было ни души. Селестрия и миссис Уэйнбридж неторопливо вошли внутрь, не издавая ни звука. Обе остановились, чтобы внимательно рассмотреть длинные вымощенные дорожки, петляющие между рядами маленьких усыпальниц из камня, в которых покоились останки некогда здравствовавших людей.