Когда они вошли в комнату, Монти, исполненный сыновнего долга, зашагал ей навстречу и поцеловал ее грубые руки. Его примеру торопливо последовал и Арчи, виновник торжества. Едва завидев Монти, своего любимчика, пожилая женщина чуть заметно улыбнулась, и выражение ее лица стало радостным. Арчи отодвинулся, так как давно уже привык находиться в тени своего более харизматичного брата. Джулия, как всегда, заметила это, и ее сердце дрогнуло от жалости.
Тем не менее она поприветствовала свекровь так же сердечно, как и всех остальных. Казалось, Джулия не делала между людьми никаких различий, она напоминала солнечный лучик, который каждому светит одинаково. Даже если ей не нравилась свекровь, она, конечно же, никогда не подала бы и виду. Вместо этого она нарочито льстила ей под громогласные поддакивания Хэмфри, который, казалось, вовсе не замечал ноток неискренности в юморе своей кузины.
— А сейчас, когда самый главный член нашей семьи наконец присоединился к нам, давайте пройдем в палатку. Дорогие гости, поторапливайтесь, — скомандовала Джулия.
— О, какая же ты щедрая! Я не заслуживаю такой похвалы! — язвительно произнес Хэмфри своим тонким гнусавым голосом.
— Твои шутки никогда не были смешными, Хэмфри, — заметила, недовольно фыркнув, Элизабет. — Я здесь наверняка самый пожилой человек и пришла на празднование дня рождения Арчи с одной-единственной целью — напомнить всем, что я все еще жива.
— Ну так давайте же пойдем первыми и покажем всем пример! — настойчиво сказала Джулия, провожая их через комнату.
— Я не хочу, чтобы все веселились, когда радоваться просто нечему, — продолжала старуха.
— Моя дорогая кузина, я никогда не встречал женщину, в которой было бы столько жизни… — начал Хэмфри.
— …и столько смеха, — с кислой миной вставила Элизабет. — Знаю, знаю, Хэмфри, я жизнь и душа этой вечеринки. Принеси мне чего-нибудь выпить и захвати стул, а не то я уж точно стану бестелесной душой на этом празднике, а мы ведь не хотим этого, не так ли?
— Арчи, дорогой, ты не мог бы сделать объявление? — предложила Джулия, и ее лицо вдруг омрачилось усталостью.
Арчи откашлялся.
— Внимание! — воскликнул он, важно выпятив грудь. Но никто, кажется, не заметил этого призыва.
— Громче, мальчик, нам тебя не слышно! — закричала Элизабет и принялась колотить палкой по деревянному полу, пока фарфоровая посуда не зашаталась в застекленном шкафчике, стоящем возле стены. Все тотчас прекратили болтовню и повернулись, чтобы посмотреть на Арчи.
— Джулия приглашает всех пройти в палатку, — робко произнес он. Его голос сильно отличался от голоса Монти, который всегда говорил твердо, командным тоном.
— И перед тем как мы туда отправимся, позвольте мне пожелать своему брату всего самого наилучшего. Тем более этот день рождения — особенный. Этот праздник дал мне счастливую возможность побыть среди своих родственников. Думаю, и Арчи полностью разделяет мои чувства. Кровь гуще воды, и нет в мире ничего крепче кровных уз, которые неразрывно связывают всех нас. Арчи, мой дорогой брат и друг, а также отец, муж и сын, мы все желаем тебе счастливого дня рождения и счастья в грядущих годах, и, что бы ни готовило тебе будущее, знай, что я, твой брат, всегда восхищаюсь тобой. — Лицо Джулии стало мягче от добрых слов Монти, а Арчи смущенно склонил голову. На самом деле он не чувствовал себя достойным похвалы Монти.
Пока все хлопали, Элизабет удалось добиться того, что разговор снова коснулся ее драгоценной особы.
— Думаю, это последний раз, когда я присутствую на вечеринке, Хэмфри. В следующем году у них появится еще один повод собраться вместе.
— Привет, бабушка! — воскликнула Селестрия, увлекая старушку за собой под навес в надежде, что та сядет между ней и Хэмфри.
Не успела Элизабет вымолвить и слова в ответ, как ее кузен, чьи слезящиеся глаза вдруг загорелись при виде молодой девушки, стал возбужденно говорить своим гнусавым голосом, теперь уже на несколько тонов выше.
— А, это та самая очаровательная и ослепительная Селестрия! Мне показалось, вернее, я ощутил это всем своим существом, что комната, лишь ты вошла, озарилась не земным, а небесным светом. Ты выглядишь еще прекраснее, чем обычно. — Его взгляд упал на ложбинку ее груди и задержался там на мгновение.