— Я думаю, что при подобных отношениях вы не радовали его частыми посещениями.
— Мы когда-то вместе отдыхали с неделю в его нелепом роскошном замке в Шотландии, но я ненавидела тамошний холод. Как, впрочем, и моя мама, которая предпочитает оставаться в Америке. Зато мы частенько ездили на весь июль на остров Нантукет, где я в детстве проводила летние каникулы и где мы ни разу не были за последние два года. Знаете, то одно, то другое… — Ее голос стал еле слышен.
— Селестрия, должно быть, скучает по нему.
— Она была опустошена, когда мы вернулись в Лондон в конце войны. Девочка не узнала своего отца и ужасно скучала по дедушке. Монти прилагал невероятные усилия, и в конце концов они стали не разлей вода. Ну, он обладает этой редкой способностью очаровывать. Было невозможно не полюбить его. — Ее голос снова стал тихим, когда она начала говорить о нем. — Лондон выглядел каким-то серым по сравнению с Нью-Йорком. Послевоенные продовольственные пайки и все такое прочее. К этому было довольно трудно привыкнуть. А потом родился Гарри, мой драгоценный Гарри. — Ее глаза засветились. — Он тоже любил своего отца, но всегда был моим маленьким мальчиком. Дети легко находят способ, как продолжать жить несмотря ни на какие невзгоды, не так ли? Гарри не может, как я, долго находиться в подавленном состоянии. Сейчас он снова в лесу со своими кузенами, ставит капканы на хищников и охотится на зайцев с Дэвидом. Интересно, какие мысли одолевают его ночью, когда нечем себя отвлечь?
— Только кажется, что дети реагируют на утрату близких людей легче, чем взрослые, но это вовсе не означает, что у них в душе не остается шрамов. Они просто совершенно по-другому справляются с этим, вот и все.
— Мое сердце истекает кровью, когда я думаю о той боли, которую Монти причинил нашему сыну. Разве он не думал об этом той ночью, когда расставался с жизнью? С его стороны это самый эгоистичный поступок, который только можно себе представить. И вот теперь мои дети остались без отца, а я вдова. — Она начала плакать. — Да и черный цвет мне совсем не к лицу.
— Миссис Бэнкрофт Монтегю… — начал было отец Далглиеш, но Памела, театрально всхлипывая, не дала ему договорить.
— Что же мне делать? Как мне дальше жить? Ему следовало и меня с собой забрать.
— Вам надо подумать о детях. Вы им сейчас очень нужны.
— Я никому не нужна. Такова горькая правда. Я никудышная мать. — Она со щелчком открыла черную дамскую сумочку, лежащую на диване возле нее, и вытащила белый носовой платок. Промокая глаза, она продолжала: — Видите ли, Монти никогда не было рядом. Он часто разъезжал по делам. Когда мы только поженились, все было иначе. Он вкладывал деньги в очередную аферу, которая или приносила ему большие деньги, или срывалась, но он оставался со мной. Затем, уже после войны, он открыл офис в Париже, проводя неделю там, а неделю — в Лондоне. Неделя со временем переросла в две. Мне становилось все труднее удерживать его уговорами. Я никогда не могла его остановить. По возвращении он старался выглядеть хорошим семьянином, и по большому счету таким он и был. Он покупал мне роскошные подарки, не уставая повторять, насколько я красива, водил Селестрию в торговый дом «Fortnum and Mason» на дегустацию различных сортов чая, а Гарри — в магазин детских игрушек «Hamleys», откуда тот выходил счастливый, с новейшим железнодорожным набором или еще чем-нибудь. Он был практически безукоризненным, но в то же самое время чертовски далеким от идеала. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он, как легкий парусник, скользил по океану нашей семейной жизни, едва касаясь волн, никогда не ныряя вглубь. Между нами не было настоящей духовной близости, и мыслями своими он тоже никогда откровенно не делился. Монти всегда держался… — она старалась подобрать подходящее слово, — обособленно, как будто его сердце не принадлежало нам, а мысли витали где-то далеко, однако он всегда был очаровательным, забавным, душой любой компании. Поверьте, мне завидовала каждая замужняя женщина в Лондоне. Но реальность была менее очаровательной. — Она вздохнула и изящно всхлипнула. — Я просто хотела, чтобы он был рядом со мной. Его бизнес со временем расширился, и ему приходилось все больше и больше времени проводить в Париже. Казалось, он всюду хотел успеть. Наверное, мне не следует упрекать его, ведь он так усердно трудился ради нас. Вы подумаете, что я ужасно избалована, святой отец, но иногда мне кажется, что он без остатка отдавал себя людям, которых практически не знал, а на нас у него просто не оставалось сил.