— Ты ведь не сожалеешь о том, что произошло ночью? — спросил он, и слова, которые он тщательно отрепетировал заранее, сейчас стремительно сорвались с языка: — Тебя не оказалось рядом, когда я проснулся. Я постоянно звонил тебе, но никто не брал трубку. Я не знал, что и думать. Надеюсь, ты не считаешь, что я воспользовался твоей слабостью. Я бы никогда…
— Глупая старушка Уэйни не работает по выходным, а я крепко спала, — нежно успокоила его Селестрия. — Неприлично молодой леди просыпаться в кровати рядом с мужчиной. Я ведь не девушка легкого поведения.
— Конечно же, нет, — произнес Эйдан, его плечи с облегчением опустились вниз. — Ты выйдешь за меня?
Она с минуту раздумывала, а потом кивнула, развеяв все его опасения.
— Да, я согласна, и все такое прочее. Знаешь, тебе не стоило так беспокоиться. — Она взяла букет и пошла в холл. — Они прекрасны. Я обожаю розы.
Возможно, то, что случилось ночью, совсем не было ошибкой, начала признавать она. В конце концов, Эйдан мог бы стать прекрасным мужем: он богат, красив, очарователен, весел и пользуется уважением. И разве так важно, что она не любит его? Всегда можно завести любовника, если уж очень этого захочется. С практической точки зрения он идеально подходил на роль заботливого мужа, она бы ни в чем не испытывала недостатка, а это самое главное. Кроме того, он знал толк в любовных утехах и был невероятно щедр на ласки, что являлось вторым важнейшим условием удачного замужества. Ее мать только вздохнула бы с облегчением, передав ее в другие руки, а еще им всем сейчас так не хватало радостных минут, чтобы как-то отвлечься от недавнего потрясения, вызванного самоубийством Монти. Селестрия положила розы на стол и повернулась лицом к своему жениху. Она позволила ему прижать себя к груди.
— Ты счастлива, моя любовь? — Эйдан пристально посмотрел на нее сверху, лаская глазами ее лицо.
— Очень, — ответила она.
И это было сущей правдой. Она больше не чувствовала себя низкопробной дешевкой после бурно проведенной ночи, Эйдан был согласен стать ее мужем, да и дедушка приехал как раз вовремя, как моряк, который спешит на помощь утопающему, бросая ему спасательный крут. Селестрия была безмерно счастлива, как и подобает в таких случаях. Она ответила ему взглядом, которым, бывало, в детстве смотрела на пару влюбленных; ее глаза при этом засветились любовью, но сердце оставалось пустым. Эйдан улыбнулся, испытывая невероятную гордость. «Она действительно любит меня», — подумал он с чувством благодарности.
— Я сгораю от нетерпения и хочу поскорее начать тебя баловать, милая. Мы вместе выберем великолепный дом, а со временем он наполнится детским щебетом. И тебя теперь все будут называть миссис Куни. Как тебе это? — «Честно? Я не в восторге», — подумала она. Но ей нравилась мысль, что ее будут называть «миссис». — Мне осталось лишь получить согласие твоей матери, — добавил он серьезно. — Когда она вернется из Корнуолла?
— А-а, — замялась Селестрия. — Мне нужно с тобой поговорить.
— В чем дело? — Он последовал за ней в гостиную.
— Мама возвращается во вторник, но я еду в Италию.
— В Италию? — Он был поражен. — Когда?
— На следующей неделе.
— Ты мне ничего об этом не говорила.
— Я приняла это решение только сегодня. Мой дедушка сейчас в Лондоне, и он считает, что отпуск пойдет мне на пользу.
— Ты ведь не отправишься туда одна, не так ли?
— Миссис Уэйнбридж, наша экономка, будет меня сопровождать, хотя она об этом еще не знает. Дедушка обо всем позаботится, поэтому обо мне не стоит волноваться. Разве ты не понимаешь: мне нужно время, чтобы прийти в себя после папиной смерти? — Она опустилась на диван, раскинувшись на нем, как довольная белая кошка.
— Конечно, понимаю. Я ведь не законченный эгоист. И как долго ты будешь в отъезде?
— Совсем недолго. Две недели, может, месяц. Я не знаю, но не больше месяца.
Эйдан расслабился.
— Ну что ж, я думаю, что переживу твой отъезд.
— Конечно же, переживешь, дорогой. — Селестрия притянула молодого человека к себе на диван и покрыла его лицо легкими поцелуями.
— Ты ведь не влюбишься в итальянца, пока будешь там, правда?