Девушки зашли за стойку и начали рассматривать спиртное. Ляля остановилась на мартини, а Света сделала себе джин с тоником. Вновь вернувшись к ребятам, которые поудобнее расположились на диване, они увидели на компакт-диске ровненькие дорожки белого порошка. На стеклянной поверхности журнального столика лежал маленький целлофановый пакетик, перевязанный ниткой.
— Вау! — восхитилась Светка. — Да здесь не меньше грамма!
— Два без малого, — гордо уточнил Сява. — Чистейший кокаин. Будете?
Ляля отрицательно покачала головой и глотнула мартини. Она не слыла занудой-моралисткой, просто никогда не пробовала, да и начинать ни к чему.
— А я не откажусь, — согласилась Света.
— У тебя есть сотка? — спросил Сява у друга.
— Сейчас посмотрю. — Кирилл запустил руку в задний карман и достал оттуда несколько аккуратно сложенных купюр. Выбрав из них стодолларовую, он протянул ее Сяве. Тот хорошенько расправил банкноту, положил ее на ладонь и начал скручивать в трубочку.
— А почему не сто рублей? — спросила Ляля, заметив, что среди купюр были не только «зеленые».
— Потому что так вкуснее, — констатировал Сява. — Ну что, поехали?
Он засунул трубочку в ноздрю и быстро отправил кокаин в нос. От порошка на поверхности диска остался белый след, который Сява подобрал мизинцем и втер в десны. Кирилл и Света сделали то же самое. Ляля попивала свой мартини, с интересом наблюдая за происходящим. По телу разливалось приятное тепло. Напряжение таяло. Откинувшись в мягкие пуфы дивана, она отвела глаза в сторону и наткнулась на забавный портрет: незамеченный доселе чернокожий музыкант со всей мочи дул в трубу. От прилагаемых усилий его глаза буквально вываливались из орбит. Причем с каждой минутой этот эффект усиливался.
Еще с минуту все молчали в ожидании прихода, после чего Сява встал и включил быструю музыку.
— Кажется, тыркнуло!
— Да, аптечный продукт! — похвалил порошок Кирилл. — А тебя-то как зовут? — Он перевел взгляд на Лялю.
— Ляля.
— Ляля? Это имя или кликуха? — усмехнувшись, полюбопытствовал Кирилл.
— Ляля — это сокращенное от Людмилы, — обиженно пояснила она.
— Да ты не дуйся, я просто такое смешное имя первый раз слышу. И чем ты, Ляля, занимаешься по жизни?
— Музыкой, — спокойно ответила девушка.
— Да-да, она классно играет! — вклинилась в разговор Света.
— И на чем ты играешь, если не секрет?
— Не секрет, на фортепиано.
— О-о, ты у нас Паганини в юбке? — сострил Кирилл.
Услышав такое, Ляля поперхнулась и долго не могла откашляться. Кирилл удивленно посмотрел на Светку:
— Что это с ней?
— Паганини — это скрипач, а она — на фортепиано, — снисходительно пояснила Света. — Вот было б тут у вас фоно, она бы показала класс.
— А, один хрен, — махнул рукой Кирилл. — Скажите лучше, куда отдыхать ездили?
— Нам некогда было — мы поступали, — ответила за себя и за Лялю Светка. — А вы?
— Я в Египте две недели жарился, а Сява, — в этот момент приятель Кирилла, пританцовывая, прохаживался по комнате, — в Лондон мотался английский подтягивать. Ну, с Лялей все понятно — она скрипачит… э-э-э… играет, в общем, а ты куда поступила?
— Я в универ на эколога. А вы, помнится, тоже учитесь?
— М-м… учимся. — Посмотрев друг на друга, ребята рассмеялись. — Нас преподаватели только два раза в год видят — когда мы им в зачетке деньги приносим.
— Так вы работаете? — переспросила Ляля.
На этом месте они рассмеялись еще громче.
— Не, веселая у тебя подруга! — загоготал Сява. — Ее послушать, так мы прям стахановцы!
— Джиджаз! С нашими предками, Лялечка, работать в этой жизни не обязательно! — заключил Кирилл.
Ляля умилилась, заметив, что Кириллу свойственно прибавлять букву «Д» к некоторым словам. Широкая улыбка озарила ее лицо. На протяжении недолгого разговора Сява успел сделать по комнате такое количество кругов, что у дующего в трубу негра зарябило в глазах. Мимоходом он сделал музыку еще громче, и разговаривать стало совершенно невозможно. Ляля встала и отправилась к встроенному в стену шкафчику, чтобы долить себе мартини. Света решила присоединиться к Сяве, и они слились с хаус-ритмом. Казалось, что остановить их в этот вечер уже ничто не сможет. Ляля, облокотившись на барную стойку, наблюдала за танцующими. Света соблазнительно покручивала бедрами. Время от времени она выписывала руками круг над головой и прокручивалась вокруг своей оси. Не столь пластичный Сява словно врос в синий квадрат на паласе. Хождение по квартире сменилось динамичной ходьбой на месте без отрыва носков от пола. Попеременно приподнимались только пятки. Спрятав руки в карманах джинсов, он небрежно покачивал торсом из стороны в сторону, словно стрелка хронометра. Стеклянные глаза не сводились с соратницы по кайфу и совершенно перестали моргать.