За беседой вечер пролетел незаметно. Под конец посиделок Маша с Костей ненадолго покинули палату. Усилия девушки не пропали даром: вернулась она, сияя улыбкой, на ходу стараясь пригладить взъерошенные волосы. Ляля только усмехнулась: отношение к подобным вещам у нее было «профессиональным», то есть никаким.
Через несколько дней Машку выписали, и Ляля заскучала. Ей пришлось провести в клинике аж две недели, и тянулись они невыносимо медленно. С Натальей им говорить было особенно не о чем. Монотонность лечения прерывали только визиты Андрея, который регулярно навещал Лялю. Он вел себя как настоящий друг: целыми пакетами носил соки, фрукты и разные вкусности, с авторитетным видом общался с врачами и никогда не забывал лишний раз сказать Ляле, что она молодец. Андрюшина забота подкупала ее. Ни один мужчина еще не относился к ней так трепетно и заботливо. Он вел себя как отец, как брат, как… почти как любящий супруг.
Но разве мог он влюбиться в Лялю? Вновь и вновь припоминая и анализируя подробности их знакомства, Ляля старалась найти ключ к разгадке. Что могло привлечь Андрея в грустной, отрешенной от всего мира, скатившейся на самое дно проститутке?
Отчасти ответ на этот вопрос Ляле дал сам Андрей. О своей жизни рассказывать он не очень любил. Но как-то вспомнил девушку-наркоманку, бывшую школьную подругу. У них намечался роман, потом она куда-то переехала. Снова Андрей ее встретил уже через много лет, случайно, в больнице. Понял, что все эти годы ее не забывал. Но от его помощи она отказалась, обещала звонить. Уговоры не помогали, просто не могли помочь. А через несколько месяцев он узнал, что его знакомая покончила с собой во время ломки: у нее просто не было возможности достать жизненно необходимую дозу. Ничего больше узнать о той девушке Ляля так и не смогла, да и не стремилась. Она вдруг поняла, что ревнует Андрея к его воспоминаниям. И сама себе удивилась: раньше она никогда никого не ревновала.
Наконец-то наступил день выписки. Андрей встречал Лялю у центрального входа с букетом цветов, словно супруг, ждущий жену из роддома. Что ж, возможно, она еще и не родила ребенка. Зато во второй раз родилась сама — для новой жизни. Ляля знала, что еще придет в Центр, но уже приняла твердое решение — к прежнему возврата нет. Надо забыть все дурное, случившееся за этот год, и начать жизнь с чистого листа. Она уже никогда не вернется в прежнее забвение. И в будущем не будет места для бед и печалей, для жалости к себе и для слабости. Ляля составила подробный план. Прежде всего надо всерьез заняться учебой, восстановить отношения с родителями. Как здорово, что они ничего так и не узнали! Но Ляля тут же отбросила эту мысль: она должна быть готова и им признаться в своей ошибке. Именно из-за лжи она так долго не могла вырваться из героинового плена. Больше лгать нельзя, даже ради мамы с папой.
Андрей… Ляля мечтала о его дружбе. На любовь надеяться было страшно. Он подарил ей надежду, когда она больше всего в ней нуждалась. Стал подарком, за который Ляля благодарна судьбе и Богу. Сейчас ей еще предстоял долгий путь. И именно на Андрея можно было опереться, ведь он всегда поддержит, не даст свернуть на прежнюю колею. Ляля знала, что ей еще учиться и учиться жить по-настоящему и сейчас ей предстоит встретиться лицом к лицу с реальностью, увидеть ее без прикрас. Это будет непросто. Но Ляля искренне считала себя готовой к этому нелегкому испытанию.
Андрей улыбнулся Ляле, обнял за плечи:
— Ну что? Поехали, будем праздновать твое возвращение.
— Праздновать?
— Ну да! Ты бы себя со стороны видела. Светишься вся! Вот и ладно. Мы теперь с тобой заживем! Я знал, Людка, что ты справишься!
Похвала особенно обрадовала Лялю. За печальными размышлениями о том, как ей придется теперь собирать свою жизнь по кусочкам, она забыла о главном. Ей есть чем гордиться! Она сама пришла в клинику и сама приняла решение покончить с наркотиками. Теперь главное — и в дальнейшем ему следовать. С Андреем сделать это будет куда легче. А он, по-видимому, тоже хочет, чтобы она оставалась рядом…