Это было очень странно. Лица на самом деле глядели на нас, хотя представляли собой только плоскостную проекцию, анфас. Изображения медленно поворачивались, когда мы двинулись по коридору.
— Это Голос «Найтингейл», — сказала она. Прозвучало так, словно с нами говорил прекрасно синхронизированный хор голосов. — Я обращаюсь к движущемуся отряду, состоящему из трех особей. Мои системы с высокой степенью вероятности определили, что этот отряд несет ответственность за нанесенный мне недавно ущерб. Ущерб поправимый, но я не могу позволить столь глубокое проникновение. Пожалуйста, оставайтесь на месте и дождитесь сопровождения в безопасную зону.
Соллис замедлила шаг, но не остановилась:
— Кто говорит? К нам обращается мозг корабля или вспомогательный дельта-уровень?
— Это Голос «Найтингейл». Я Тьюринг — совместимый интеллект гамма-уровня серии Ваалер-Лэйко. Пожалуйста, остановитесь и дождитесь сопровождения в безопасную зону.
— Это мозг корабля, — тихо сказала Соллис. — Значит, корабль полностью сосредоточился на нас.
— Может, нам удастся договориться о выдаче Джекса.
— Я не знаю. Вести переговоры с этой штукой может оказаться очень сложно. Во времена, когда собирали «Найтингейл», Ваалер-Лэйко были передовым достижением науки, но потом они себя не оправдали.
— А что случилось?
— В их конструкции оказался изъян. Через несколько лет работы большинство из них поймало вирус безумия. Я даже думать не хочу, во что мы вляпались, если эта — одна из них.
— Пожалуйста, остановитесь, — снова сказал Голос, — и дождитесь сопровождения в безопасную зону. Это последнее предупреждение.
— Спроси ее… — прогудел Норберт — Мартинес. — Говори от моего имени.
— Ты слышишь меня, корабль? — спросила Соллис. — Мы здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. Мы просим прощения за ущерб, который нанесли. Просто нам кое-кто нужен. Этот человек здесь, он у тебя на борту, и мы крайне желаем с ним встретиться.
Некоторое время корабль молчал. Потом, когда я уже решила, что он нас не понял, «Найтингейл» заговорила вновь:
— Оборудование больше не действует. Здесь нет того, кого вы хотите видеть. Пожалуйста, дождитесь сопровождения в безопасную зону, откуда вас отошлют к функционирующим средствам обслуживания.
— Мы пришли за полковником Джексом, — вмешалась я. — Проверь учетные записи больных.
— Код поступления танго-танго шесть один три дефис пять, — добавил Норберт — Мартинес, морщась при каждом слове, будто от сильной боли. — Полковник Брэндон Джекс, Северная Коалиция.
— У тебя есть запись об этом поступлении? — спросила я.
— Да, — ответила Голос «Найтингейл». — У меня есть запись о полковнике Джексе.
— У тебя есть запись о выписке?
— В файле такой записи нет.
— Тогда Джекс либо умер, находясь на твоем попечении, либо он все еще на борту. В любом случае должно быть тело. Мы бы очень хотели его увидеть.
— Это невозможно. Остановитесь здесь. Эскорт уже прибывает, чтобы сопроводить вас в безопасную зону.
— Почему мы не можем видеть Джекса? — принялась выспрашивать Соллис. — Это он говорит тебе, что мы не можем его видеть? Если так, то он не тот человек, которого ты должна слушать. Он военный преступник, ублюдок и убийца и заслуживает смерти.
— Полковник Джекс находится под медицинским присмотром. Он получает необходимое лечение. Сейчас нет возможности посетить его.
— Черт возьми, в ее рассказе возникли изменения, — пробормотала я. — Минуту назад она говорила, что оборудование выключено.
— Мы просто хотим поговорить с ним, — сказала Соллис. — Это все. Просто известить его о том, что весь мир знает, где он, даже если сейчас ты не позволишь нам забрать его.
— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Сопровождение прибывает.
Плоские лица отвернулись от нас и уставились в темные глубины коридора. Стремительная суета приближающегося движения — и затем на нас, извиваясь, как змея, ринулась лавина механизмов. Множество роботов двигалось столь тесным строем, что их щупальца слились в дергающуюся массу серебристо-голубого металла. Я оглянулась туда, откуда мы пришли, в поисках путей к отступлению и увидела еще одну толпу механизмов. Нас атаковало намного больше машин, чем мы видели прежде, и в воздухе они перемещались столь же быстро, как и под водой.
— Корабль, — окликнула Соллис, — все, что нам нужно, — это Джекс. Мы готовы драться за него. Это причинит тебе намного больший ущерб, чем раньше. Но если ты отдашь нам Джекса, мы разойдемся полюбовно.
— Не думаю, что она хочет договориться, — процедила я и подняла оружие навстречу наступающей стене механизмов, уже достигшей разрушенного шлюза.
Я открыла огонь, выводя из строя по крайней мере одного робота при каждом выстреле. Соллис принялась за тех, что были слева от меня, в то время как Норберт — Мартинес со своим оружием демаршистов взял на себя заботу о второй линии атакующих. Каждый его выстрел наносил врагу серьезный урон, уничтожая по три или четыре механизма одним нажатием спускового крючка. Но ему приходилось выжидать, когда оружие само перезарядится, и эта задержка позволяла стене наступающих медленно ползти вперед. Я и Соллис стреляли почти без остановки, разворачиваясь, чтобы прикрывать друг друга, когда мы меняли обоймы или зарядные блоки, но стена с нашей стороны также приближалась. Не важно, сколько роботов мы уничтожили, — просвета в нахлынувшей на нас волне не образовалось. Должно быть, сотни и сотни механизмов зажимали нас в кольцо с обеих сторон.
— Нам с ними не справиться, — сказала я с неожиданной для самой себя покорностью судьбе. — Их слишком много. Может быть, если бы у нас было ружье Николаси, мы сумели бы пробиться…
— Я прошли весь этот путь не для того, чтобы капитулировать перед госпиталем с привидениями! — сквозь зубы процедила Соллис, выпуская боевой заряд. — Если это означает выбыть из борьбы… быть по сему.
Ближайшие роботы уже находились в шести-семи метрах от нас, кончики их шупальцев — еще ближе. Соллис продолжала палить в них, но они только теснее смыкали ряды, отбрасывая в стороны раскаленные обломки поврежденных товарищей. Отступать дальше было некуда, наши спины почти касались спины Норберта — Мартинеса.
— Может быть, нам просто остановиться, — сказала я. — Это госпиталь… он запрограммирован лечить людей. Последнее, что он захочет, — поранить нас.
— Не стесняйся, проверь эту мысль, — отозвалась Соллис. Норберт — Мартинес выпустил последний заряд, и его оружие умолкло, перезаряжаясь. Соллис стреляла. Я повернулась и попыталась передать ему мой пистолет, по крайней мере он сможет хоть как-то защищаться в ожидании, пока его ружье изготовится к выстрелу. Но механизмы предвидели этот момент. Ближайший робот выбросил щупальца и обвил ими ноги великана. Затем все произошло очень быстро. Механизмы наползали на Норберта— Мартинеса всей своей дергающейся массой, пока он не попал в пределы досягаемости другого пучка щупальцев. Тогда они взяли его. Он раскинул руки, стараясь дотянуться до опор на стене, но это оказалось не в его силах. Роботы вырвали у него оружие демаршистов и утащили с собой. Когда его ноги и туловище исчезли под массой нахлынувших конусообразных тел, Норберт — Мартинес завопил. И они накрыли его целиком. Несколько секунд мы еще слышали его дыхание — он перестал кричать, словно понимая, что это уже бесполезно, — и потом наступила полная тишина, как будто передачу сигналов с его скафандра внезапно перекрыли.
Затем, мгновение спустя, роботы набросились на нас с Соллис.
Я очнулась. То, что я все еще жива — и не просто жива, но нахожусь в здравом рассудке и расслабленном состоянии, — произвело на меня эффект электрического шока и вызвало мгновенную взвинченную тревожность. Я предпочла бы оказаться без сознания. Я помнила роботов и то, как они пытались пробраться внутрь моего скафандра, острый холодный укол, когда они чем-то пронзили мне кожу, и потом, миг спустя, безболезненное скольжение в блаженство сна. Я ожидала смерти, но, когда лекарство ударило в голову, оно уничтожило все остатки страха.