-Это был сейчас намек на очередную дурочку?
-Нет, это было прямое приглашение потанцевать.
-В таком случае, не буду очень возражать. – не знаю, чем я думала, когда соглашалась, но явно не головой.
Пока мы шли до центра зала, положив руку в руку, взглядом меня съели штук двести девчонок. Льюисону, кажется, не было до них никакого дела, а вот я чувствовала себя как-то некомфортно. Впрочем, кто они такие, чтоб осуждать меня?
Наконец, дойдя до середины и обнаружив немного свободного пространства, мы встали друг напротив друга, поклонились и, уловив ритм мелодии, начали двигаться.
Это было что-то из местного танца, смутно напоминающее мне старую мазурку. Благо, с пластикой и движением у меня никогда особых проблем не было, по крайней мере, в части танцев. Я легко улавливала ритм и начинала двигаться, даже когда не знала, как двигаться. Надеюсь, Льюисон руководствовался другой логикой, иначе туфлям моим пришел бы конец.
Но нужно заметить, двигался педагог просто великолепно! Он ощущал себя в танце как рыба в воде. Пластика, грация, манеры – все говорило о том, что танцует он далеко не в первый раз. Наверное, я не вхожу и в первую тысячу тех, с кем успел покрутить на этом танцполе мужчина.
Музыка вдруг прервалась на долю секунды, и зал залился мелодией хорошо знакомого мне венского вальса. Это было ровно то же самое, что мы танцевали на сцене, только в два раза быстрее. Особого ума, чтобы танцевать венский вальс не нужно.
Я взглянула в глаза мужчине из-под своих пышных ресниц, как бы спрашивая, готов ли он бросить мне вызов. Льюисон только приподнял уголки губ, блеснул серой радужкой и подал правую руку, как и полагалось партнеру. Я вдруг вошла во вкус и полностью растворилась в танце, уже не понимая, что мы стоим в центре бальной залы, что на нас смотрят тысячи студентов, что нас оценивает жюри, в конце концов! Я забыла обо всем, ровно так же, как и забила. Просто закрыла глаза и отдалась умелым движениям рук Льюисона.
Боже мой! Какой это был танец! Сколько энергии, сколько эмоций, сколько желания сделать как можно лучше! Я знала, что двигаемся мы просто идеально, ровно так же, как и смотримся. Это была внутренняя уверенность во всем происходящем, которая передавалась и мужчине, и всему залу.
Внутри меня разгорались искры, и я уже смотрела на все немного иначе. Обворожительные глаза педагога напротив, его сильные руки, придерживающие меня за талию, томный взгляд, терпкий запах парфюма и полуприкрытые губы – все стало совершенно другим. Словно сейчас со мной в паре стоял не тот странный и местами грубоватые педагог, а самый прекрасный во всем мире человек! Это были странные ощущения. Странные ощущения собственных чувств и тепла внутри, которое разливалось по всему телу.
-Ты великолепно двигаешься. – Не знаю, кому и от кого была адресована эта фраза, но воспринимать ее на свой счет я не стала, ибо просто не было времени подумать. Мелодия подходила к финалу, набирая обороты и обертоны. Вот, последний рывок в музыке, Льюисон поднимает меня за талию, кружит вокруг себя и ставит на пол, замирая в нужной позе.
Зал за доли секунды взрывается аплодисментами. Кажется, они адресованы всем парам, что так старались на танцполе. Но я, посмотрев вокруг, поняла, что танцевали мы практически одни в самом центре, так, что весь институт смотрел на нас.
Переведя дыхание, я наконец-то осознала, что происходит, и, кинув на прощание что-то сухое, слилась с толпой.
Внутри закипел адреналин, кровь стучала в ушах, а сердце готово было выпрыгнуть наружу! Переживая за свою репутацию и спокойствие, я приняла решений уйти с бала, по крайней мере на какое-то время. По моим расчетам до подведения итогов вечера оставалось около получаса.
Пробраться в коридор не составило трудности, а вот пойти куда-то дальше было уже сложнее. По всему университету дежурили отряды так называемых благотворителей. Тех самых крепких парней, с которыми я столкнулась в коридоре в первый день пребывания в Марии. Они никого не пропускали и не выпускали дальше, чем за 30 метров от зала. Так было значительно легче обеспечивать безопасность и контролировать местоположение студентов. Я так понимаю, меня никто и никуда не пропустит….
-Если хочешь сбежать, могу провести. – за спиной вновь появился Льюисон, который Бог весть, как это делает! – Идем?