Со звоном отражения в зеркалах исчезли, там появились новые. Мои подруги из интерната, Лея. Они были словно отдельными картинками, сделанными в моменты нашего счастья.
– А подумай о подругах. Любили ли они тебя когда-нибудь? Ты была, словно третьей лишней, с тобой никогда не были откровенны. Даже Лея, она предпочла парня, нежели тебя. Признайся, что ты одинока.
– Нет! Она никого не предпочитала, просто обрела женское счастье. Мы с ней так же хорошо общаемся, просто теперь в меньшей степени. А девчонок из интерната я уже забыла.
Вокруг снова послышался звон зеркал, и картинка сменилась. А я, кажется, поняла суть испытания. Мне нужно просто не бояться той правды, которую мне говорят. Четко отстаивать свою позицию и не показывать слабости, тогда ситуации меняются одна за другой, что впоследствии приведет к окончанию испытания.
– А что насчет внешнего вида? Ведь ты всегда была гадким утенком, который, увы, никак не превращается в лебедя.
– Еще как превращается! – Для убедительности я даже улыбнулась. – Занятия спортом не проходят даром, и фигура уже заметно меняется, приобретает женственные изгибы. Да и Льюисон зачастую говорит мне комплименты. Значит, не я одна люблю свое тело.
Девчонка начала заметно нервничать, но продолжала наседать на меня своим противным скрипучим голосом. Она смотрела прямо в душу, пытаясь обнаружить слабые места.
– Ну, а как же твои нулевые знания в магии? Ты сейчас не ощущаешь этой проблемы, а потом она встанет очень остро. Тебя будут заставлять делать работы, выполнять практику. И куда побежишь?
– Никуда не побегу. Магия уже появилась, по чуть-чуть я начинаю ею управлять. Дальше будет только лучше, тем более есть прекрасный личный тренер.
– Самоуверенная девчонка! – Она начинала вскипать. Было видно, что до окончания испытания осталось совсем немного. И, кажется, я побеждаю. – А что ты скажешь на это?
На экране появились небольшие ролики, где Льюисон дарил мне цветы, обнимал за талию или выручал из неприятностей. От таких теплых воспоминаний внутри что-то защемило, как будто захотелось плакать слезами счастья. Я не понимала эмоций, которые бушевали во мне, однако была уверена, что они исключительно положительные.
Но вскоре эти милые кадры, связанные с нами, сменились куда менее лицеприятными картинками. Льюисон был запечатлён со всевозможными красавицами, размер бюста которых начинался с третьего. На всех снимках он ровно так же обнимал их, дарил цветы, целовал, а на некоторых и не только…
– Неприятно осознавать, что тот, в кого ты влюбилась, неисправимый бабник? Он шел к своим девушкам сразу после встреч с тобой, дарил им любовь и ласку, которая никогда не достанется тебе.
– Ты лжешь, я знаю, что это не так. Он беспокоится обо мне, переживает, пытается проявлять искренние чувства и эмоции.
– И ты в это веришь, как и тысячи его подружек…. Заметь, картинки не исчезают. Не ври сама себе.
– Может быть, я не уверена в этом мужчине на сто процентов, но могу твердо заявить, что он не тот, кем ты его выставляешь. Да, я знаю о его прошлом, но то было раньше.
– Давай, успокаивай себя, ищи ему оправдания.
– Хватит! – Я не на шутку разозлилась от осознания сказанных девчонкой слов, да и от самой ситуации в целом. – Может, я и была когда-то такого мнения о нем, но точно не после прошедшей ночи! Льюисон не воспользовался мной, он напротив проявил себя как настоящий мужчина.
Слабо и медленно, но картинка начала рассеиваться, вместе с тем исчезла и девочка-призрак, а после и стены комнаты.
Я стояла на том самом ржаном поле, где когда-то виделась с Хайсан, где проходила испытания. Это место стало знакомо мне.
Вероятнее всего, данная ситуация свидетельствовала о прохождении очередного испытания, вот только что делать дальше, и какой из этого следует вывод, я не представляла.
– Ну, вот и подходит к концу наша игра. Птичка в клетке. Вот только сегодня эта клетка захлопнется для тебя навсегда.