— И да, и нет.
— И?..
— И что?
— Не скромничай, я видела следы укусов на твоей шее. Ты, конечно, гибкая, но явно не ты их себе оставила.
Я прищурилась, глядя на нее, не желая двигаться.
— Да, очевидно мы больше, чем друзья.
— Не позволяй ему давить на тебя, Кэйтлин.
— Это вовсе не так.
Она фыркнула и недоверчиво закатила глаза.
— Ага, точно. Я видела, как он смотрел на тебя. Он хочет устроить вечеринку пенису в твоей вагине.
Я сжала губы, чтобы не засмеяться, потому что смеяться было больно.
— Я сказала ему, что хочу двигаться медленно, потому что, ну, я королева неопытности.
— И он согласился?
— Ага. Он сказал, что хочет, чтобы это продолжилось, он хочет, чтобы это было значимым.
— Воу! Он так сказал?
— Да. Так что мы оба согласились притормозить, отсюда и танцы и уроки гребли.
Она усмехнулась, ее глаза сверкали озорством.
— Но он объездил тебя, верно?
Теперь я закатила глаза.
— Сэм...
— Он сделал это. Я и так могу сказать. Можешь не отвечать.
— С чего ты взяла?
— Потому что ты смотришь на него так, словно хочешь, чтобы он устроил вечеринку своему пенису в твоей вагине.
— Гхм.
— Как это было? Он использовал свой рот или руки, или и то, и другое? Мне нравится, когда все вместе.
— Я не буду отвечать на это.
— Но это было хорошо, так? — Я заморгала.
Она усмехнулась.
— Мииило. Дай мне знать, когда будешь готова оставить свою сдержанность и скромность и обсудить все детали. Могу сказать, что было хорошо, потому как ты покраснела.
— Я не покраснела. Просто здесь жарко.
— Неважно. Я бы дала тебе пять, если б смогла пошевелить рукой.
— Как думаешь, я себя чувствую? Ты же спортсменка, у меня болит в таких местах, о существовании которых я даже не знала.
— Ты идиотка, захотела научиться грести. Зачем, Кэйтлин? Зачем? Зачем ты это сделала? Почему ты попросила этого садиста научить тебя грести? Зачем?
Я попыталась покачать головой, но не смогла.
— Не знаю. Закрой свой рот, шлюшка. Я просто хочу умереть.
Раздался стук в дверь. Мы с Сэм в унисон сказали:
— Войдите.
Мартин просунул голову в дверь. У меня двигались только глаза, потому что все остальные мышцы очень болели.
— Хей, вы готовы?
— Нет. Я решила вместо этого умереть.
Он осмотрел меня оценивающе, после чего выдал:
— Ты заболела?
— Я бы кивнула, но мне больно.
Мартин прошелся по комнате, остановившись у кровати, там, где я лежала, пробежавшись глазами по моему телу.
— Некоторое время будет больно, — сказал он задумчиво. Затем наклонился, схватил меня и прижал к груди.
— Ох, Господи, я даже не переживала. — Я безвольно лежала в его руках, словно мертвый груз. — Делай, что хочешь. Я не могу двигаться.
Рассмеявшись, он поцеловал меня, слегка прикусывая нижнюю губу. Затем направился к выходу из комнаты, сказав через плечо, обращаясь к Сэм:
— Я пришлю Эрика с противовоспалительным средством.
Ответ Сэм был слабым и еле слышным, пока он нес меня по коридору.
— Да благословит тебя Бог, Мартин Сандеки, даже если ты и садист.
* * *
Первое, что он сделал, —это отнес меня на нижний балкон. Я даже не знала, что он был. Он был уединенным, к нему вела дорожка вдали от дома. Потом он нежно усадил меня в горячую ванну. После чего повернулся и ушел. Все верно, он оставил меня и ушел. Но вскоре он был прощен, потому что горячая вода была просто великолепна, мои завязанные в узел мышцы расслабились. К тому же он вернулся с противовоспалительным препаратом, гигантским стаканом воды и тарелкой всякой вкуснятины.
Он скользнул в горячую ванну ко мне, казалось, немного колебался, но потом притянул меня к себе между ног.
Я ничего не говорила. У меня не было шанса ничего сказать, потому что Мартин своими мозолистыми руками массировал мою спину, плечи и шею.
Я вздохнула и просто уступила, поскольку границы Неприкосновенного вторника были определенно размыты. По-видимому, он задумывал это как облегчение для моих мышц, но было приятно совсем в других местах.
Как вы уже догадались, в моих трусиках.
Поэтому я застонала. От удовольствия. Это, несомненно, был стон удовольствия. Я не хотела стонать, но так уж вышло. Я тяжело вздохнула.
Его руки замерли, большими пальцами он надавливал на мою поясницу и массировал мой голый живот. Я чувствовала его пальцы на своем боку.
— Я не могу продолжать, если ты будешь издавать такие звуки.
— Пожалуйста, не останавливайся,— выдохнула я. Это так хорошо. Я не хотела, чтобы он останавливался. Вообще никогда.
Теперь он застонал. Упершись лбом в мое плечо.
— Ты не можешь говорить такие вещи.
Я пошевелилась, прижимая задницу и спину к нему, пытаясь заставить его руки двигаться снова.
— Кэйтлин, не двигайся так больше.
— У тебя слишком много правил, — пожаловалась я, положив руки на его бедра, пытаясь максимально эффективно подтолкнуть себя к его умелым пальцам.
Он поднял лоб с моего плеча, меняя положение рук, проскользнув в чашечки и шортики моего купальника. Я ахнула.
Когда он заговорил, его шепот был больше похож на рычание.
— Я знаю, что ты не хочешь быть привлекательной для мужчин, но уже чертовски поздно. Перестань сводить меня с ума. Если ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, тебе нужно перестать дразнить меня.
Инстинктивно я подалась назад, прижимаясь к его груди, вытаскивая руки из воды и протягивая их к его шее.
— Клянусь, я не пыталась тебя дразнить, и я никогда не говорила, что я не хочу...
— Я слышал это в моей комнате. Я слышал, что ты сказала. Не важно, потому что я не шутил, когда сказал, что все, о чем я могу думать, — это ты. — Он укусил меня за ухо, как будто не мог удержаться, чтобы не попробовать меня, и добавил: — Честно говоря, тебе должно быть немного страшно. Я хочу тебя взять столькими способами и не могу перестать думать об этом.
Я задыхалась от вожделения, которое наполняло мои легкие, посылая жидкое, ноющее тепло к моему центру. Мое дыхание стало поверхностным, слова прозвучали приглушенно и сдавленно.
— Мартин, ты даже не знаешь меня. Мы здесь уже три с половиной дня. Три с половиной дня —не так много времени.
Он невесело рассмеялся, посылая странный холодок по моей спине. Медленно, очень медленно, словно лаская, он нежно убрал руки там, где касался меня, и положив пальцы на мои плечи. Немного приподняв меня, он переместился в сторону, создавая между нами расстояние, насколько это возможно в таком маленьком пространстве.
Сглотнув, он сфокусировался на чем-то за моей головой, приходя в себя, собираясь с мыслями, восстанавливая самообладание, прежде чем посмотреть напряженным взглядом, пригвоздив меня к месту.
Когда он заговорил, его голос был гипнотически спокойным и загадочно непримиримым.
— Паркер, ты стала звездой моих сексуальных фантазий с того самого момента твоего падения в лаборатории. Не думаю, что ты знаешь об этом... Я наблюдал за тобой. Я знаю, что ты пьешь черный кофе из одной и той же кружки с Доктором Кто. Твоя любимая группа —Визер, у тебя просто невероятное количество их концертных футболок. Я знаю, что ты про себя проговариваешь синонимы, и это чертовски очаровательно. Я знаю, ты всегда стремишься помогать людям, как например, когда ты дала булавку девушке, у которой в лаборатории порвалась блузка, или как ты отдала свои записи, этому придурку Кеннету.
— Ты помнишь это? — Мои глаза метались между его, очарованно, в восторге, шокировано.
— Да, и все другие добрые поступки за последние шесть месяцев. А ну еще, что ты единственная девушка, которая отказалась дать мне свой номер телефона.
Я была поражена печальными мыслями.
— Это... Так что, я просто какой-то вызов для тебя?
Он покачал головой, выглядя расстроено от моего вопроса.