— Нет, — сказал он.
— Нет?
— Нет.
Я ударилась затылком о дверь, фыркнув, любя все, что он делал, но мне не нравилось, каким целеустремленным он был. В попытке привлечь его внимание, я ущипнула его под ребрами.
— Ау! — Он немного отпрянул, после чего рассмеялся. Это был низкий, урчащий, сексуальный звук. Не то, что получалось у меня. — Ты хочешь, чтобы я был грубым?
— Нет. — Усилием воли, я оттолкнула подальше из своей головы эти соблазнительные мысли. — Я хочу, чтобы ты выслушал меня.
— А я хочу укусить тебя и полизать, и трахнуть, и заставить тебя кончить.
— Ах, Мартин...
— Кэйтлин, перестань разговаривать. — Он переместился к моему уху, прикусив его, прежде чем прошептать: — Мне нужно быть внутри тебя.
Мое тело дрожало от легкого потока наслаждения, когда его руки скользнули к пояску моих шорт и ниже в трусики, поглаживая меня. Я таяла напротив него. Мои возражения, если бы они на самом деле были, стали запутанными и далекими. Но когда он толкнулся в меня двумя пальцами, я почувствовала приступ боли. Я поморщилась от дискомфорта и толкнула его в грудь.
— Подожди. Остановись, это больно.
Он тут же остановился, убирая пальцы, но не вытаскивая руку. Мартин поднял голову и пристально посмотрел на меня, его зелено-голубые глаза испытывали меня.
— Больно?
Я кивнула, сглотнув, прежде чем торопливо объяснить:
— Мои трусики не привыкли к частым вторжениям. А эта неделя была напряженной для них. Поэтому, моим трусикам нужно время привыкнуть, акклиматизироваться. Моим трусикам ты все еще очень нравишься, но я думаю, им нужен отдых.
Он был так близко, прижимая меня к двери. Я могла пересчитать все его ресницы.
— Твои трусики?
Я кивнула.
— Мы называем твою киску "трусики"? Мы так это будем называть?
— Нет. Я имею в виду, мы могли бы... Я думаю. Но "трусики" не вызывают в воображении заманчивые образы. Я готова к другим названиям, если мы собираемся называть это. Почему мы вообще должны как-то это называть?.
Его рука все еще в моих обсуждаемых трусиках скользнула к моей голой заднице, лаская и сжимая.
— Мы не должны как-то называть. Я просто подумал, что это ты так назвала.
— Нет. Я не называла. — Я покачала головой. — Я просто говорю или пытаюсь сказать, что та часть в моих трусиках, используемая для полового акта...
— Ты имеешь в виду свою киску.
— Да.
— Тогда скажи это. Скажи: "Моя киска".
Я сморщила лицо, даже когда его руки продолжали скользить по моему телу, а бедра толкаться в меня, заставляя чувствовать путаницу снова и снова.
— Что? Зачем?
— Я просто хочу услышать, как ты скажешь эти слова.— Мартин расстегнул мой лифчик.
— Почему я не могу сказать "влагалище"?
— Нет.
— Вагина? — попыталась я наполовину серьезно.
Он скривился, потом покачал головой, снимая с меня футболку и лифчик.
— Что насчет моей внутренней части?
Краешек его рта изогнулся в подобие улыбки, прежде чем он просто сделал шаг назад, скидывая рубашку и перемещая пальцы, чтобы расстегнуть свои джинсы.
— Нет.
— Влажные лепестки? — Я сомкнула ресницы.
— Фу, что, блядь, это значит? — Он выпутался из своих джинсов, оставляя свои длинные, гибкие, прекрасные формы в одних только боксерах. Он потянулся ко мне, и я позволила.
— У меня тонна такого.— Я усмехнулась на его реакцию. — Я играю в игру, на самом деле, это коппинг-стратегия, когда я повторяю синонимы для слов...
— Знаю. Я говорил тебе, что слышал, как ты делала это во время лабораторной.
— Ох, точно. Ну, я знаю множество эвфемизмов по женской анатомии.
— Не говори мне, я не хочу знать. — Мартин развернул нас, двигаясь спиной, пока мои колени не уперлись в матрас, затем он легко опустил нас вниз, удерживая меня рукой за талию и упираясь коленом в матрас.
Это была впечатляющая демонстрация силы его верхней части тела и основных мышц. Иными словами, было жарко.
— Только еще одно?
Его рука скользнула от моей ключицы, между грудей и вниз по моему животу; он схватился пальцами за мои шорты и остановился.
— Хорошо, только одно.
— Занавески плоти.
Он нахмурился так, как еще не хмурился, сжимая губы вместе, прежде чем заговорил, в основном самому себе:
— Вот что получается, когда влюбляешься в девушку, которая прячется от меня в лабораторном шкафу, вместо кого-то, кто хочет использовать мои деньги.
Глаза Мартина дразняще блестели, но они были горячими и сосредоточенными. Я видела его намерения до того, как он облизал губы, его внимание переместилось на мой рот.
Тогда я выпалила:
— Мне нужна моя папка с векторными исчислениями.
— Что...— Он хмуро посмотрел на меня, явно в замешательстве, после чего спросил: — Прямо сейчас?
— Нет. Не сейчас, но прежде, чем мы уедем. Думаю, я оставила ее в большом доме. Мне нужна она, там все мои записи за этот семестр.
— Ох, ну... Я позвоню завтра, прежде чем мы уедем, посмотрим, сможет ли Миссис Гринстоун найти ее и принести к пристани.
— Почему бы нам самим не заехать по пути утром? Я на сто один процент уверена, где она лежит.
— Нет. Мы не вернемся туда. — В его словах был лед. А заявление было пронизано враждебностью.
— Но, что если Миссис Гринстоун не найдет ее?
— Я позвоню сегодня вечером. Если она не найдет ее, я вернусь туда сам.
— Это глупо. Я смогу найти ее быстрее.
— Если я не найду ее, то, думаю, мне придется обучать тебя векторным исчислениям.
Я скривилась.
— Когда я смотрю на свой подчерк, это возвращает меня к моменту, когда я делала записи и к самому уроку. Только так я могу учиться. У меня нездоровая привязанность к моим записям.
— Надеюсь, у тебя такая же нездоровая привязанность ко мне.
— Итак, как ты отнесешься к тому, что я использую твой мозг, вместо твоих связей, богатства или твоего великолепного тела? И я хотела бы использовать его, часто.
— Что ты имеешь в виду? Использовать часто для чего?
Я лежала спиной на кровати, он возвышался надо мной, его грудь напротив моей. Я не могла думать в таком положении, особенно, когда его эрекция упиралась в мое бедро, поэтому многообещающе улыбнувшись, толкнула его на кровать и оказалась сверху.
— Послушай, я не хочу вводить тебя в заблуждение. Я хочу использовать твое тело просто так, понятно. Но еще я бы хотела воспользоваться твоей большой головой.
Он пристально смотрел на меня, и я слишком поздно осознала, что имела в виду ум...не голову. Не. Голову.
Мартин боролся с улыбкой, и простой взгляд на его красивое лицо заставил мой желудок сделать неожиданное сальто. Он говорил ровно.
— Расскажи мне больше о том, что ты хочешь сделать с моей большой головой.
Я нахмурилась. На удивление, я не почувствовала сильное смущение, просто была слегка взволнована.
— Оставь свои дерзкие разговорчики, иначе мне придется ущипнуть тебя снова.
— Я не против, пока я могу ущипнуть тебя в ответ.— Его рука двинулась к моей груди, сжимая сосок, а его уже твердая эрекция натянула боксеры.
— Остановись на минутку, я хочу поговорить с тобой. Я пытаюсь быть серьезной.
Горячий взгляд Мартина превратился в обидчивый, и он убрал руки, вздохнул и сложил их за головой. Он заморгал, глядя на меня, прежде чем поднял глаза к потолку.
— Отлично. О чем ты хочешь поговорить?
Я не закатила глаза на его драматическое отступление, но мне хотелось это сделать. Вместо этого, я приподнялась и села на кровать лицом к нему, прижимая колени к груди и начала снова:
— Я пытаюсь сказать тебе, что... ты нравишься мне, Мартин. Мне нравится твой ум.— Я выпалила последнюю часть, не зная точно, что сказать.
Теперь он скользнул глазами по мне, его лицо смягчалось, пока он рассматривал меня.