— Ты... в порядке?
Я кивнула.
— Да. Было весело... посмотреть на тебя и, хм, прикасаться к тебе в процессе. Я в порядке.
Прищурившись, он рассматривал меня.
— А что, если я не в порядке?
Я посмотрела в одну сторону, потому в другую, пытаясь выяснить, почему же он был не в порядке.
— Я сделала что-то не правильно?
— Нет, нет. Ты была великолепна. Я не это имел в виду. Что если... — Он замолчал, рассматривая меня с ног до головы, посылая мурашки по коже. Он потянулся к моей руке и взял мой средний палец в рот. Я замерла, когда он начал посасывать его, кружа языком. Я застонала. Да. Потому что внутри его рта было, словно в воротах рая.
— О, Мартин, что ты делаешь?
Вытащив мой палец, он провел им по своей нижней губе.
— Мне нужно попробовать тебя, Кэйтлин. Я хочу трахнуть тебя языком.
Я судорожно вздрогнула, не имея понятия, как ответить на то, что он сказал.
— Не знаю, как реагировать на это.
— Скажи да. Скажи: «Да. Мартин. Я хочу, чтобы ты трахнул меня... своим языком».
— Не думаю, что из моего рта вырвутся такие слова. Я не очень общительная.
Улыбнувшись, он поднес костяшки пальцев к губам, скользнув языком между указательным и средним пальцем, облизывая пространство между ними. Я ахнула, а он, не теряя времени, наклонился, найдя кратчайший путь к моему клитору.
Я отдернула руку, соскочив с машинки, резко встала, заставляя его отступить. Он взволнованно попытался дотянуться до меня, но я уперлась руками в его грудь, дурацкую идеальную грудь, удерживая его на месте.
— Просто... просто, дай мне минуту.
— Кэйтлин.
— Нет, нет, нет. Мне нужна минутка.
— Позволь мне…
— Думаю, я еще не готова для этого, понимаешь?
Он словно поймал меня, поставив руки на машинку позади меня.
— А мне раньше казалось, что ты уже готова к этому.— Его голос был дразнящий, полный чувственных обещаний, что так нравилось моим трусикам. Думаю, мои трусики были президент фан-клуба чувственных обещаний Мартина Сандеки.
Я покачала головой, уставившись на него, слова просто вырвались из меня:
— Нет. Ну, в смысле, я хотела, хочу, чтобы ты это сделал, но думаю, я еще не готова. У меня только вчера днем был мой первый оргазм. Мы с тобой поцеловались только в пятницу. Пятница. Для меня это слишком быстро. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к изменениям, понять, что это значит.
Его знойный взгляд смягчился, задумавшись, он отстранился, оставляя мне пространство.
Я продолжила:
— Если я отдамся сейчас, то все это не имеет смысла.
Последнее утверждение имело огромное значение. Он, покачиваясь, отступил и кивнул, чем очень меня удивил.
— Это имеет смысл.
Я сжала руки и кивнула в ответ.
— Все правильно? Я имею в виду, мы можем наброситься друг на друга прямо здесь в этой прачечной, но что это будет значить? Ощущения хорошие, очень-очень хорошие, но...
— Но это не будет ничего значить для тебя, — закончил он за меня, его глаза всматривались в мои. Голос Мартина стал ниже, а взгляд стал серьезным и открытым. — Я хочу, чтобы это что-то значило, Паркер. И я уже смирился с ожиданием некоторых вещей, но мне необходимо к тебе прикасаться.
Я слегка улыбнулась ему, опустив руки на бедра. Я чувствовала себя немного глупо, стоя перед ним и рассуждая о важности физической близости, пока остатки его спермы высыхали на моем животе и груди.
— И мне необходимо к тебе прикасаться, Мартин. Это часть отношений... Я думаю. Суть в том, что мы пытаемся разобраться в этом, правильно? У нас получится.
— Хорошо.— Он двинулся ко мне, словно ему нужно быть рядом. Его руки опустились на мою талию, а потом ласково переместились на плечи. — Хорошо. Мы понимаем друг друга.
— Хорошо, — я взволнованно усмехнулась.
Это случилось, я впервые поняла, что у нас что-то могло получится. До этого я была на стороже, пытаясь доказать нулевую гипотезу[3], готовясь к тому, что Мартин все испортил бы или понял, что его интерес ко мне был временным и неуместным.
Должно быть, он заметил, как изменилось мое выражение лица, потому что его улыбка стала мягкой и обнадеживающей.
Он спросил:
— Не хочешь попробовать такос?
— Что? Здесь? Сейчас? У них есть такос?
— Ага, — Мартин осматривал мое лицо, и у него загорелись глаза от моего восторга, — у них есть тако-бар.
— О Боже мой, — я смотрела на него разинув рот, потом яростно закивала, и я заявила: — Это самая лучшая вечеринка!
ГЛАВА 2: Химия окружающей среды
Я проснулась на следующее утро, пораженная супер гениальной идеей.
Вообще-то уже был полдень, так что можно было считать, что я проснулась на следующий день, пораженная супер гениальной идеей.
Это было связано с тем, что сказал вчера Мартину, как раз перед тем, как мы съели такос.
Вчера вечером, после того, как Мартин взял чистое полотенце из сушилки, мы покинули прачечную, полную чувственных обещаний. Мы шли, взявшись за руки, с Мартином это было совершенно по-другому, чем в одиночестве. Океан тел расступался — люди, увидев его или почувствовав, расступались.
Он не спеша привел нас обратно к бассейну. Вдоль одной из стен были три открытых душа. Мартин подошел к одному из них, установил температуру воды потеплее и потянул меня под душ, смывал следы нашей встречи с моей кожи.
Из-за этого я чувствовала себя одновременно чистой и грязной. Чистой по понятным причинам. Грязной, потому что он не сделал не единой попытки, чтобы скрыть, каким взглядом он на меня смотрел. Очевидно, он оценивал мои формы. Глазами он следил за водой, которая стекала по моим плечам, между грудей, по моему животу и ногам. Под тяжестью его знойного взгляда я попыталась напомнить себе о своих феминистских убеждениях: что я была направлена на эту землю не для того, чтобы привлекать мужчин.
Но теперь эти идеалы чувствовались чем-то таким далеким, немного наивным и слишком неудобным.
Быть желанной и соблазнительной —пьянящее чувство. Это было захватывающе, ощущения были просто отличные. То, как Мартин смотрел на меня, желал меня, сосредоточенно и едва сдерживая напряжение, заставило меня задуматься, а так ли были хороши печенье и штаны для йоги.
Такие мысли казались кощунством.
Затем он наклонился и прошептал мне на ухо:
— Все, о чем я могу думать, —это как прикоснуться к тебе.
От этого комментария меня кинуло в жар, потому что все, о чем могла думать я, —это как Мартин прикоснулся бы ко мне.
Но в ясном полуденном свете я осознала, что прикосновения — хотя и очень, очень приятные — могли стать проблемой.
Сэм снова спала со мной. Я попыталась ей объяснить, что у нас произошло с Мартином, версию "только для взрослых", и как мы неправильно истолковали поцелуй. Она прервала мои объяснения, сказав, что знала, что мы не правильно все поняли. Видимо, Сэм решила противостоять длинноногой блондинке Даниэль от моего имени. И Даниэль призналась, что Мартин был не заинтересован. Большую часть ночи Сэм пыталась найти меня, чтобы рассказать эту новость.
Как только она увидела, что мы с Мартином едим такос, она поняла, он сам меня нашел и мы все выяснили.
Тем не менее, Сэм настояла, что она спит со мной. Думаю, мы в некотором смысле были как пояса целомудрия друг для друга. Если мы спали друг с другом, то не смогли бы переспать с кем-то еще.
Я тихонько встала с кровати, сходила в душ и, переодевшись в шорты и футболку, пошла на поиски Мартина. Сначала я увидела Гриффина и Рэя. Они были на многоуровневом балконе, который занимал всю заднюю часть дома. К моему удивлению, они занимались.
Рэй сообщил мне, что Мартин, должно быть, еще не проснулся, потому что сегодня был единственный день, когда они не планировали тренироваться.
— Он старается поспать так долго, насколько это возможно, если нет тренировок, —объяснил Рэй. — Но я могу рассказать, где его комната. Не думаю, что он будет возражать, если ты разбудишь его.
3
Гипотеза, которая проверяется на согласованность с имеющимися выборочными (эмпирическими) данными. Часто в качестве нулевой гипотезы выступают гипотезы об отсутствии взаимосвязи или корреляции между исследуемыми переменными.