Он повернулся и упал на кровать. Застонал. Закрыл лицо руками, яростно потирая его.
— Скажи мне, что я должен сделать, и я сделаю.
— Умоляй, — выпалила я, скрестив руки на груди. Теперь я вышагивала по каюте. У меня в голове был полный беспорядок. Он либо социопат, либо просто действительно ничего не знал об обычной человеческой порядочности.
Он усмехнулся, говоря уже не так расстроено:
— Я не знаю, как умолять.
— Разберемся с этим.
Убрав руки от лица, он поднял голову, скользнув глазами вверх и вниз по моему телу.
— Ты не хочешь, чтобы я умолял, потому что знаешь, что я не буду этого делать. Ты хочешь что-то другое.
— Думаю, ты просто должен извиняться, пока я не буду готова простить тебя.
— Что же мне остается делать? Уже четверг. Мы уезжаем в субботу утром. У меня всего один день.
Я размахивала руками в воздухе, напоминая птицу, которая пыталась летать. Призывая остатки здравомыслия в нем.
— Ты мог просто спросить меня, ты, чертов придурок!
Вау!
Мой мозг был в шоке от слов проклятий и того, как хорошо и необходимо они ощущались, учитывая обстоятельства.
Мартин выглядел удивленным, но вместо того, чтобы обратить внимание на мою ругань, он сказал:
— Я попытаюсь.
— В самом деле? Не припомню, чтобы ты хоть раз сказал это сегодня.— Я понизила голос, подражая ему: —Эй, ну я люблю тебя. А ты любишь меня?
Он сел, уставившись на меня, после чего поразил меня, черт возьми, сказав:
— Я люблю тебя, Кэйтлин. А ты любишь меня?
ГЛАВА 9: Органическая и биологическая химия
Мы зашли в тупик после нашей большой битвы. Я не ответила на его вопрос. Он не позволил мне спрятаться в шкафу.
Но мы достигли перемирия, что было хорошо, потому что мы были как минимум в десяти милях от острова, совершенно одни на весь оставшийся день.
Все стало более напряженным, но и чрезвычайно вежливым. Мы вернулись на палубу, обедая в абсолютной тишине. Я помыла тарелки, пока он мыл свои. "Пожалуйста" и "спасибо" использовалось в избытке. И "всегда пожалуйста". По какой-то причине, по безмолвному соглашению, мы решили не выходить за рамки "всегда пожалуйста". На что я отвечала: "Нет проблем". Или он говорил: "С удовольствием".
Напряженная вежливость, ставшая причиной полной тишины, когда он сосредоточился на рыбалке — в действительности просто держа удочку! — в то время, как я, положив полотенце на помост в носовой части, делала вид, что читала. Вместо этого, я думала о последних днях и часах и о том, что мне с этим надо было делать.
Было странно быть с Мартином, при этом не разговаривая с ним. Поэтому, когда солнце приближалось к горизонту и Мартин спросил, хотела ли я отправиться в коттедж и встретиться с Эриком и Сэм или оставаться на катере на ночь, я удивила и его, и себя, когда ответила, что хотела бы остаться на катере, попросив его позвонить Сэм и Эрику, чтобы рассказать им о наших планах.
Хотя мы и отсутствовали со среды, я не хотела ехать в коттедж, когда он и я общались не более чем вежливыми фразами. Завтра был наш последний день. Слишком многое было недосказанным. Независимо от того, вернулись бы мы как друзья или больше, чем друзья, я хотела, чтобы мы задержались в этом прекрасном месте.
Мартину нужен был друг. Он нуждался в безопасном месте. Я не была влюблена в него... Или, возможно, я... Или, возможно, я была влюблена в него...Я не знала! Господи!
Но он был важен для меня. Как только потребность спрятаться в шкафу прошла, я была полна решимости не отказываться от того, что мы начали. Я хотела посмотреть, к чему это привело бы.
Когда он узнал, что я хотела бы остаться на катере на ночь, настроение Мартина резко изменилось. Он стал не стоически вежливым, а на самом деле вежливым.
Он связался с помощью базы с Эриком, и я смогла поговорить несколько минут с Сэм, достаточно, чтобы заверить ее в том, что я была в полном порядке и мы увиделись бы завтра во второй половине дня.
Потом он спросил, хотела бы я поплавать, и я сказала да. Поэтому мы поплыли. Я делала все возможное, чтобы игнорировать его тело, потому что он по-прежнему возбуждал меня и мои податливые похотливые трусики, и он прекрасно держал свои руки при себе.
Я сделала салат, а он сделал сашими[10] из желтоперого тунца, пойманного в течение дня. Я была впечатлена тем, что он знал, как готовить сашими из целого тунца, пока не поняла, что это была просто нарезанная на куски рыба. Вру. Я до сих пор под впечатлением. Он был действительно хорош с ножом.
10
Сашими — блюдо национальной японской кухни. Сашими готовят из филе разнообразных сортов рыб, других морепродуктов и даже мяса, порезанного на небольшие кусочки. Продуктыиспользуютсятолько в сыромвиде.