Мы не собирались возвращаться в большой дом, мы поехали в коттедж на противоположной стороне острова, где Сэм и Эрик были со среды. Надеюсь, она не слишком рассердилась на меня за отсутствие средства связи...
Я чувствовала себя виноватой, плохой подругой.
Сейчас Мартин сидел в капитанском кресле, везя нас обратно, и я пыталась поймать его на чем-то постыдном, устроив ему блиц-опрос.
— Любимый фильм?
— Уолл-Стрит.
— Любимая еда?
— Черная лакрица.
Я замолчала, его ответ удивил, но потом я продолжила:
— Любимый цвет?
— Черный.
— Черный?
— Да.
Я задумалась над этим, после чего спросила, потому что чувствовала, что была вынуждена сделать это:
— Как это может быть черный?
— У многих людей любимый цвет —черный, но они слишком зациклены на том, что думают другие, чтобы признать правду, даже самим себе. Подумай, какого цвета у тебя в шкафу больше? Синий? Зеленый? Красный? Нет. Это черный.
— Но черный действует угнетающе, это цвет похорон и темной комнаты, и отчаяния.
Он слегка улыбнулся, почти закатив глаза.
— В Японии цвет для похорон белый. Темная комната может быть веселой. Еще черный ощущается чем-то новым для меня, как небо перед рассветом.
— Мартин Сандеки, это было почти поэтично.
— С тобой легко разговаривать, — сказал он так, словно был не рад этому.
— Ты говоришь так, будто это плохо.
— Возможно. Я говорю тебе о таких вещах, о которых я никому не рассказывал прежде. — Он выглядел серьезным, когда признавался в этом, глядя на меня с обидой или тоской, не могла с точностью сказать.
Поэтому я пыталась снять внезапное напряжение, сказав:
— Это потому, что ты люююююбишь меня.
Он закатил глаза. Но, все же улыбнулся.
— Выкладывай.
— Что?
—Все. — Сэм удлинила слово, проговаривая его по слогам. — Выкладывай все. Выкладывай все сейчас же. Выбрось и забудь — на полу, на потолке, под одеялом —извергни все до последней крошки, потому что мне ужасно интересно, я уже ступила на территорию одержимого любопытства.
Я взглянула на нее уголком глаз. Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, рот был сжат в жесткую линию, челюсть была напряжена. У нее было забавное лицо. И она говорила серьезно.
Было почти обеденное время. Мы приехали где-то час назад. Мартин заякорил лодку и привязал ее к небольшой деревянной пристани, после чего мы помчались сквозь дождь к коттеджу.
Коттедж был именно таким, как я и думала, представляя себе пляжный коттедж. Он был уютным и небольшим, с двумя спальнями и ванной, кухня с барной стойкой, соединенная гостиная и столовая. Оформлено все в морском стиле. Искусно выложенная мозаика из морского стекла и ракушек вдоль стены и большой ржавый якорь над входной дверью.
Сейчас мы с Сэм были в моей комнате, вернее в комнате, которую мы с Мартином собирались делить на эту ночь, и я копалась в своих вещах. Сэм и Эрик привезли практически все мои вещи из большого дома, но некоторых не было: одного из моих учебников, папки с записями лекций и нескольких футболок. Учебник и футболки не были проблемой, но мне нужна была папка.
Еще это было прекрасным предлогом, чтобы отсрочить допрос Сэм.
— Кэйтлин, ты тянешь время.
— Я пытаюсь выяснить, все ли мои вещи здесь.
— Ты тянешь время.
Я фыркнула, повернувшись лицом к ней, и взмахнула руками в воздухе.
— Да. Да, я тяну время.
— Почему ты тянешь время?
— Потому что не знаю, скольким готова поделиться с тобой. Я еще не решила.
— Скольким? Скольким?— Она на мгновение распалилась, ее глаза быстро осмотрели мое тело сверху вниз. — Ну, и как много произошло?
— Очень много.
— Ты...— Она прищурилась, пока обдумывала слова. — Ты в порядке?
— Да.
— А ты и Мартин в порядке?
Мое серьезное лицо сменилось мечтательной улыбкой.
— Да.
Ее глаза снова расширились.
— Так ты и Мартин официально вместе? Типа девушка, парень, исключительные особые отношения, я с прибабахом, и если увижу тебя с кем-то другим, сожгу все твои вещи?
— Да. — Я вздохнула, когда сказала это, это был девчачий, тоскливый вздох.
Сэм становилась все более задумчивой и тревожной.
— И вы?.. — Она облизнула губы, потом погрызла нижнюю губу, но так и не закончила вопрос. Все же смысл был понятен. Над нами словно висело слово "секс" огромными буквами с вопросительным знаком.
Я кивнула, переминаясь на ногах, не в силах устоять на месте.
— О мой Бог.— Ее глаза на время потеряли фокус, и я не могла сказать, о чем она думала. После чего она выпалила: — Пожалуйста, скажи мне, что вы пользовались презервативами.