— Не говори мне, я не хочу знать. — Мартин развернул нас, двигаясь спиной, пока мои колени не уперлись в матрас, затем он легко опустил нас вниз, удерживая меня рукой за талию и упираясь коленом в матрас.
Это была впечатляющая демонстрация силы его верхней части тела и основных мышц. Иными словами, было жарко.
— Только еще одно?
Его рука скользнула от моей ключицы, между грудей и вниз по моему животу; он схватился пальцами за мои шорты и остановился.
— Хорошо, только одно.
— Занавески плоти.
Он нахмурился так, как еще не хмурился, сжимая губы вместе, прежде чем заговорил, в основном самому себе:
— Вот что получается, когда влюбляешься в девушку, которая прячется от меня в лабораторном шкафу, вместо кого-то, кто хочет использовать мои деньги.
Глаза Мартина дразняще блестели, но они были горячими и сосредоточенными. Я видела его намерения до того, как он облизал губы, его внимание переместилось на мой рот.
Тогда я выпалила:
— Мне нужна моя папка с векторными исчислениями.
— Что...— Он хмуро посмотрел на меня, явно в замешательстве, после чего спросил: — Прямо сейчас?
— Нет. Не сейчас, но прежде, чем мы уедем. Думаю, я оставила ее в большом доме. Мне нужна она, там все мои записи за этот семестр.
— Ох, ну... Я позвоню завтра, прежде чем мы уедем, посмотрим, сможет ли Миссис Гринстоун найти ее и принести к пристани.
— Почему бы нам самим не заехать по пути утром? Я на сто один процент уверена, где она лежит.
— Нет. Мы не вернемся туда. — В его словах был лед. А заявление было пронизано враждебностью.
— Но, что если Миссис Гринстоун не найдет ее?
— Я позвоню сегодня вечером. Если она не найдет ее, я вернусь туда сам.
— Это глупо. Я смогу найти ее быстрее.
— Если я не найду ее, то, думаю, мне придется обучать тебя векторным исчислениям.
Я скривилась.
— Когда я смотрю на свой подчерк, это возвращает меня к моменту, когда я делала записи и к самому уроку. Только так я могу учиться. У меня нездоровая привязанность к моим записям.
— Надеюсь, у тебя такая же нездоровая привязанность ко мне.
— Итак, как ты отнесешься к тому, что я использую твой мозг, вместо твоих связей, богатства или твоего великолепного тела? И я хотела бы использовать его, часто.
— Что ты имеешь в виду? Использовать часто для чего?
Я лежала спиной на кровати, он возвышался надо мной, его грудь напротив моей. Я не могла думать в таком положении, особенно, когда его эрекция упиралась в мое бедро, поэтому многообещающе улыбнувшись, толкнула его на кровать и оказалась сверху.
— Послушай, я не хочу вводить тебя в заблуждение. Я хочу использовать твое тело просто так, понятно. Но еще я бы хотела воспользоваться твоей большой головой.
Он пристально смотрел на меня, и я слишком поздно осознала, что имела в виду ум...не голову. Не. Голову.
Мартин боролся с улыбкой, и простой взгляд на его красивое лицо заставил мой желудок сделать неожиданное сальто. Он говорил ровно.
— Расскажи мне больше о том, что ты хочешь сделать с моей большой головой.
Я нахмурилась. На удивление, я не почувствовала сильное смущение, просто была слегка взволнована.
— Оставь свои дерзкие разговорчики, иначе мне придется ущипнуть тебя снова.
— Я не против, пока я могу ущипнуть тебя в ответ.— Его рука двинулась к моей груди, сжимая сосок, а его уже твердая эрекция натянула боксеры.
— Остановись на минутку, я хочу поговорить с тобой. Я пытаюсь быть серьезной.
Горячий взгляд Мартина превратился в обидчивый, и он убрал руки, вздохнул и сложил их за головой. Он заморгал, глядя на меня, прежде чем поднял глаза к потолку.
— Отлично. О чем ты хочешь поговорить?
Я не закатила глаза на его драматическое отступление, но мне хотелось это сделать. Вместо этого, я приподнялась и села на кровать лицом к нему, прижимая колени к груди и начала снова:
— Я пытаюсь сказать тебе, что... ты нравишься мне, Мартин. Мне нравится твой ум.— Я выпалила последнюю часть, не зная точно, что сказать.
Теперь он скользнул глазами по мне, его лицо смягчалось, пока он рассматривал меня.
Я заправила волосы за ухо, после чего положила руки на колени, радуясь его заинтересованности.
— Ты нравишься мне. Ты нравишься мне за то, кто ты есть, хотя ты бессердечный и иногда не знаешь, как обращаться с людьми. Ты умный и веселый. Я восхищаюсь тем, как ты действуешь и как не можешь перестать руководить. Мне нравится, когда ты ведешь, и твоя вспыльчивость. За этим весело наблюдать. Я также думаю, что здесь у тебя доброе сердце, но я чувствую, что оно израненное и забытое...