– Идти всегда есть куда. Было бы за кем, – возразил Йешуа. – Ты думаешь, знаешь, куда их вести?
Иоханан секунду подумал:
– Всегда должен кто-то указать начало пути. А поведет тот, кому предначертано. Но все – едино. И мы с тобой едины.
– Нет, – отринул Йешуа. – Твой путь, только твой! – сказал, не раздумывая. – У нас разные дороги!
– Однако сейчас они сошлись, – усмехнулся в бороду Иоханан.
– Нет, – опять отверг Йешуа. – Нет. Ты – бунтарь. Хочешь сломать то, что сложилось между людьми. Твои речи призывают к возмущению. А я не приемлю бунт. Ты руководствуешься ненавистью и злостью, а я – любовью.
– Я тоже был таким наивным, – заметил Креститель, – но это прошло. И у тебя пройдет. Даже в любви есть место бунту.
– Всякому – своя дорога, – отозвался Йешуа.
– Да, – согласился Иоханан, – но не всякому дано быть первым. Участь первых незавидна.
Йешуа помедлил:
– Ты должен знать свою судьбу.
– Я знаю. – Лицо Крестителя напряглось. – У бунтарей один конец. И не в моих силах поменять его. Я могу заглянуть в судьбы многих людей, я вижу над собою тебя и вижу, что конца у твоей дороги нет, – его брови дрогнули. – Ты не можешь противостоять злу, ибо ты веришь в добро и не веришь в зло. Трудно тебе будет. Мне жаль тебя.
– Не жалей о том, что будет, жалей о том, чего уже не будет. – Йешуа перевел взгляд на воду. – Зачем ты крестишь?
– Крещением я объединяю людей.
– Разве не достаточно Слова, чтобы объединить? – удивился Йешуа.
– Слово ложится на ум, а крещение на душу. Я пробуждаю бунтарский дух души.
– Ты веришь в это?
– Попробуй. И ты почувствуешь, что у нас с тобой много общего, – вымолвил Креститель.
– У нас мало общего, – не принял Йешуа.
– Ты ведь пришел понять меня. Что же тебя останавливает? Не раздумывай, иди до конца! – повысил голос Иоханан.
– Хорошо, – согласился Йешуа.
Креститель поймал узкую худую руку. Люди расступились. В толпе пробежало недовольство, с чего бы им пропускать вне очереди этого щуплого. Но Иоханан не обратил внимания на ропот. Вошел с Йешуа в воду, произнес привычные слова, перекрестил и окунул целиком. А когда Йешуа, фыркая и отплевываясь, вынырнул, подтолкнул в плечо, отправляя на берег:
– Что ты теперь чувствуешь?
– Что я насквозь мокрый, – буркнул Йешуа, мотая головой и ладонями вытирая лицо.
– Тело неспособно передать состояния души, – твердо проговорил ему в затылок Креститель. – Пора наступит, и ты узнаешь, что не я должен был тебя крестить, а ты меня. Иди. Твой выбор за тобой. Не ошибись.
Йешуа неторопливо убрал мокрые волосы за уши:
– Твоя дорога коротка и предсказуема, а мое предназначение еще не открылось мне. – Мокрая одежда на нем обвисла, влага с подола падала на ноги и в траву. – Ты прав, всему свое время. – Он медленно отвернулся, чуть постоял и быстро двинулся вверх по крутой осыпающейся тропе. По сторонам тропы за землю жадно цеплялась трава, тянулась к реке, задыхаясь от наступающей жары.
В спину Йешуа разнесся негромкий выдох Иоханана:
– Надейся. Надежда – единственный поводырь для всех. И не оглядывайся назад. Не возвращайся к тому, что пройдено. Но помни: зло всегда рядом, одной любви мало, чтобы справиться с ним.
И никто не обратил внимания, как от толпы отделилась черноволосая фигура архидемона Прондопула в неяркой однотонной длинной одежде. Он тихо, чуть отстав, побрел следом за Йешуа, накинув на голову капюшон.
В полдень устроили отдых. Разложили на траве простую еду с акридами и диким медом. Креститель присел на колени и потянулся за хлебом. Андрей крякнул, почесал под мышками, причмокнул губами и напористо спросил:
– Кто это был, Иоханан? Ты выделил его из всех.
Ученики полукругом расположились напротив. Приклеились взглядами к еде. Ждали, когда Креститель коснется пищи, чтобы следом похватать куски. Иоханан занес над едой руку. Но после вопроса Андрея оторвал от еды взгляд, сделал паузу, заставив учеников глотать пустую слюну. Проговорил:
– Он еще сам не знает, кто он. – Чуть помедлил, поймал непонимающие взгляды учеников. – Он верит, что любовь сильнее ненависти.
Ученики потупились. Их в эту минуту больше интересовала еда, они смирно ждали, и только Андрей не успокоился:
– Знаешь, Иоханан, а я бы пошел с ним, – выпалил он. – Любовь все-таки лучше ненависти.
Креститель недовольно качнулся, хмыкая в бороду:
– Я давно заметил, Андрей, что ты не учишься у меня. Но я не уверен, что научишься у Йешуа. С ним будет труднее. Однако удерживать тебя не стану.