Организованность и патриотизм проявили в эти дни тульские железнодорожники. Многие работники тульского железнодорожного узла не уходили со станции по трое-четверо суток. Когда требовалось, дежурные и машинисты становились стрелочниками, сцепщиками вагонов, грузчиками. Только через станцию Тула-1 за сутки в среднем проходило до 200 поездов - в три раза больше, чем до войны.
Эвакуация шла круглосуточно. С заводов вывозили все, кроме старья и ненужных станков, обязательно арматуру и вспомогательное оборудование. Даже памятник Петру I и музей оружия забрали с собой туляки. Последний эшелон ушел 30 октября 1941 года - в самый разгар ожесточенных боев на окраинах города. Там сражались бойцы Тульского рабочего полка и милицейских отрядов с передовыми танковыми и моторизованными подразделениями генерала Гудериана.
Эвакуацию на восток осуществляли одновременно с доставкой оружия и войск в действующую армию. Для этого подняли весь транспорт. Перегруженный, он не успевал вывозить людей. Несколько тысяч оружейников уходили из города пешком. Другие ехали к новому месту расположения завода на попутных машинах и, поездах. Директор А. А. Томилин с руководящим составом добирался до оренбургских степей, куда убывала основная часть туляков, тоже на машинах. Неблизкий путь и опасный. Отдельные эшелоны гибли под бомбежками. Около станции Узловая фашисты разбомбили поезд с учащимися ремесленного училища. Налеты вражеской авиации продолжались почти до Тамбова.
Эвакуация тульских заводов завершилась в основном за две с лишним недели. Это было невероятно.
- Если бы меня спросили, - говорил В. Г. Жаворонков, - сколько времени понадобится, чтобы переместить тульские заводы, которые создавались еще при Петре I, я бы сказал, что не менее трех месяцев. Практически мы уложились за восемнадцать дней.
Известно, что в Тулу гитлеровцев так и не пустили. Героическая оборона города вошла яркой страницей в историю Великой Отечественной войны. Однако меры, принятые правительством и наркоматом по эвакуации тульских заводов, не должны показаться сегодня излишними. А если бы ход военных событий повернулся по-иному, более драматично для туляков? Как бы тогда оценили нашу непредусмотрительность?
В дни, когда шла эвакуация тульских заводов, я побывал и на одном из наших предприятий, расположенных недалеко от Москвы. Там изготовляли магазины для пистолета-пулемета Шпагина и крупнокалиберные зенитные пулеметы ДШК (Дегтярев, Шпагин, крупнокалиберный). Обстановка под Москвой была настолько серьезной, что перед выездом мне сказали, что фашисты могут перерезать шоссе, по которому мы собирались ехать. На всякий случай взял с собой автомат. Думаю, что он вряд ли помог бы мне, но с оружием чувствуешь себя как-то увереннее. Шоссе оказалось свободным. Мы благополучно добрались до места.
Оборудование и станки с завода отправили наполовину, еще многое предстояло сделать. Подбодрил людей, но они и так старались изо всех сил. Совещание с руководящим составом показало, что завод уложится в сроки, отведенные ему для эвакуации. Однако работать нужно день и ночь. Директор завода доложил, что погрузили около 400 единиц оборудования, а также паровые котлы, предназначенные для отопления.
- На новом месте все будет нужно, все пригодится. Ведь доставать электропроводку, кабель, сантехнику, трансформаторы и прочее будет негде, да и некогда, надо сразу начинать работать.
Увидел, что грузят готовые и полуготовые детали автоматов, по сути все, из чего их собирают. Сразу после установки оборудования на новом месте на фронт пойдет готовая продукция. Благоустраивали теплушки, в которых уезжали люди. Стены обивали войлоком, полы плотно застилали тесом и тоже утепляли. В каждом вагоне нары - есть где спать. Все стараются делать добротно. Но теплушка остается теплушкой - это не пассажирский вагон.
Хотя уже начались заморозки и с топливом случались перебои, не услышал ни жалоб, ни сетований. На вокзале попытался ускорить погрузку станков, что скопились на платформе, но не хватало порожняка. Вместе с начальником станции бродили по путям, чтобы найти хотя бы несколько платформ или исправных вагонов, но не нашли ничего - было только то, что уже непригодно к передвижению. В это время появились над станцией немецкие бомбардировщики. Люди прижались к стенам здания вокзала. Началась бомбежка, к счастью оказавшаяся неточной. Бомбы взорвались в лесу - метрах в 150 - 200 от станции.
Бомбардировщики вскоре улетели, а заводчане продолжили погрузку. В лесу ранило мальчика и женщину. Через несколько дней эвакуация этого завода закончилась. Последние эшелоны уходили с подмосковной станции, когда первые уже выгружали оборудование на новом месте.
Наркомат точно знал, как идет погрузка на тех или иных заводах, где находятся двигающиеся эшелоны. Имелась информация даже об отдельных вагонах, если в них перевозили уникальное оборудование. Случалось, однако, что "нить" терялась и возникала необходимость выяснить, куда делись вагоны с дефицитными материалами или с готовой продукцией, нужной нашим заводам или другим оборонным заводам. Тогда в поиски включался транспортный отдел наркомата, наши снабженцы, нередко и заместители наркома, а то и сам нарком.
Надо отдать должное заместителю наркома вооружения Владимиру Георгиевичу Костыгову. Он был у нас главным по контролю за организацией подачи вагонов, продвижением эшелонов, их розыском и даже получал иногда задание найти затерявшийся единственный вагон. Работа у него была, прямо сказать, сумасшедшая. Однако Костыгов никогда не роптал и исполнял свой долг с завидной самоотверженностью.
Интересное свидетельство. Нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин в своей книге "Крылья победы" вспоминает об одном эпизоде, характерном для того периода. Дело касалось авиационных пушек. Завод, который производил их, эвакуировался, а на новом месте производство еще не развернул. Но пушки для авиационников были изготовлены впрок и отправлены по назначению, однако вагоны где-то затерялись. Из Наркомата авиационной промышленности раздался звонок:
- Где пушки? Когда вы их нам доставите?
Ответ:
- Они в пути. Говорят:
- Пушки не поступили.
Оба наркомата включаются в поиск. Среди тысяч составов, десятков тысяч вагонов в конце концов находим те, что загружены пушками для авиационных заводов. И не за несколько недель, как справедливо отмечает А. И. Шахурин, а за несколько суток. Угрозу срыва выпуска самолетов ликвидировали.
Теперь можно лишь удивляться, как удавалось выкручиваться из очень острых ситуаций, чтобы обеспечить тех же авиационников всем необходимым в это трудное время. Вопросы, связанные с транспортом, продвижением грузов, вставали иногда настолько остро, что работники наркомата шли прямо к наркому и просили:
- Дмитрий Федорович, позвоните, пожалуйста, в Наркомат путей сообщения, пусть нас примут.
Конечно, просили позвонить не просто в наркомат, это мог сделать и другой работник. Принять нашего представителя должен сам нарком путей сообщения. Только его помощь в отдельных случаях могла быть эффективной.
В начале ноября 1941 года я и заместитель наркома И. А. Барсуков получили указание вылететь на Урал: он - в район города Златоуста, а я - в Медногорск. Задание - помочь быстрее организовать производство тульских изделий на новых местах. На Барсукова возлагали заботы по производству станковых пулеметов, на меня - за выпуск самозарядных винтовок.
Из Ижевска за нами прилетел прикрепленный к заводу небольшой самолет. У него было два места впереди - для летчика и механика и два сзади - для пассажиров. Этих самолетов я больше никогда и нигде не видел, возможно потому, что они выпускались в небольших количествах, а может быть, даже в то время уже не выпускались вовсе. Долетели до Ижевска, заночевали. Барсуков до этого на самолетах не летал, поэтому после первой остановки предложил: