Поддавшись общему мнению, Джонни тоже некоторое время относился к Писфулу, как к чудаку, хотя в намерении профессора приспособить телевизор для приема пойманных телескопами звезд не видел ничего особенного, так как способ этот применялся уже некоторыми обсерваториями. Постепенно, однако, Джонни убедился, что Писфул блестящий знаток телевидения и что конструкция его аппарата куда более совершенна, чем многие другие. Его электронно-лучевая трубка была необычайно чувствительна даже к самым слабым источникам света. Когда вчера подключили они один из рефлекторов к телевизору Писфула, «Керри» получилась на экране его такой отчетливой, какой Джонни никогда еще ее не видел.
- Ну, как, - спросил молодого астронома профессор Писфул, - довольны вы «портретом» вашей «Керри»?
- Вполне, мистер Писфул, - весело отозвался Джонни. - Она теперь прекраснее, пожалуй, самой очаровательной дикторши наших телевизионных компаний.
- И не болтает так много, как мисс Бэтти или мисс Мэми, - усмехнулся профессор.
- О, да! - рассмеялся Джонни. - Вы удачно сострили по их адресу.
- Что-же вы теперь будете делать с вашей красавицей? - спросил профессор. - Мой телевизор очень чувствителен к свету, так что спектра он вам не испортит.
- А мне этого и не требуется, - ответил Джонни. - Астероиды светятся ведь отраженным светом солнца, своего спектра у них нет. Зато по яркости «Керри» мы определим сейчас ее размеры, ибо видимый блеск этой маленькой планетки пропорционален квадрату ее диаметра.
Джонни, однако, довольно долго возился с астрофотометром, прежде чем ему удалось с достаточной точностью определить яркость «Керри». Потом он сосредоточенно, то и дело сверяясь с какими-то таблицами, подсчитывал что-то на электронной вычислительной машине.
- Да, - задумчиво проговорил он, наконец, - получается довольно солидная особа. Поперечник ее около десяти километров.
- А может такая штука свалиться нам на голову? - с тревогой спросил Писфул.
- Все может случиться, - рассеянно отозвался Джонни. Он достал старые свои записи, сравнил какие-то цифры в них с только что полученными данными и принялся ходить по павильону, забыв на какое-то время о присутствии профессора Писфула.
Видя, что молодой астроном размышляет о чем-то, видимо, очень для него важном, профессор поднялся со своего места и направился к выходу.
- Ну, до свидания, Джонни! Не буду вам мешать…
- Нет, нет, профессор! Постойте, куда же вы?..
Джонни схватил Писфула за руку и усадил на прежнее место.
- Для окончательных выводов пока слишком мало данных. Нужно получить еще несколько точек новой орбиты нашей «Керри», чтобы определить степень возмущения, оказываемого на нее Землей. Только тогда станет ясно - свалится «Керри» нам на голову или нет. А для получения этих данных потребуется еще не один день наблюдений, месяца полтора потом уйдет на ориентировочные расчеты да на уточнение их еще столько же, если не больше.
- За такое время она, пожалуй, и свалиться на нас успеет, - рассмеялся профессор.
- Ну, на этот-то раз не свалится, а вот во втором или третьем «заходе» может случиться и такое.
- Да, черт возьми, перспектива не из приятных, - теперь уже серьезно проговорил Писфул. - А ведь эта штука посолиднее будет Тунгусского метеорита?
- О размерах Тунгусского метеорита мы не имеем ведь исчерпывающих данных, полагаю, однако, что мой астероид будет гораздо солиднее.
- А такие, как ваш, размером до десяти километров в поперечнике падали уже когда-нибудь на Землю? - заинтересованно спросил Писфул.
- Самый большой из метеоритных кратеров, известный в настоящее время, - кратер Чабб, обнаруженный в Канаде. Диаметр его равен примерно трем с половиной километрам. Но есть подозрение, что и огромная впадина Ашанти диаметром в десять с лишним километров на Золотом берегу в Западной Африке тоже метеоритного происхождения. Такие же подозрения вызывает и кратер Нгоро-Нгоро в Центральной Африке. Диаметр его девятнадцать километров!
- Не очень-то весело все это, - сокрушенно покачал головой профессор Писфул. - Если такая штука плюхнется на наш Уайтхаус, от него, пожалуй, ничего не останется.