Первыми наружу вытолкали Лешу и Феодосия. Следующим вышел Антон. И, выйдя наружу, он сразу заметил огромный припаркованный крейсер, который окружило целое войско ивенгов. Десять ивенгов стояли возле трапа корабля, другая десятка стояла у люка, двое связывали Леше и Феодосию руки, трое пристально следили за Антоном.
— О нет… — в ужасе прошептал он, осознавая, что Эрамгедон схватил всех.
Антон на секунду представил, какое у Императора будет лицо, когда всех Нежелательных лиц, каждого его врага приведут в замок. Злорадный низкий смех Эрамгедона будет громко звучать в сознании Антона, особенно когда тот заставит парня сражаться с любимым монстром Тэртасом.
Антона подтолкнули к огромному монстру. Лапы развеивались по сторонам, светящиеся глаза, где горело наслаждение, резким огнем прожгли парня. Монстр страшно дышал, будто был нереально голоден, а оскал огромных клыков имел размер с ноги юноши. Антон с трудом поднял на чудовище взгляд, и гуманоид своими твердыми грациозными щупальцами крепко сжал парня за запястья и начал связывать ему руки.
Антон молча смотрел, как гуманоид одной лапой держал его за запястья, а другой собрался приковать руки. И тут его сознание пронзила одна безумная идея. Но она осенила Антона настолько сильно, что он почувствовал огромный прилив энергии. Надежда. Он почувствовал настоящую окрыляющую надежду. И это волнительное предчувствие открыло внутри него дар. Теплая сила начала течь по всему телу и мечтать вырваться наружу. Чувствуя смелость, Антон решил попробовать осуществить эту сумасшедшую идею.
Леша и Феодосий, превратившись в каменные статуи, смотрели молча на то, как ивенги вытолкали из люка Аню. На их бледных лицах был отражен страх.
Девушка была испугана до смерти, каждое ее движение было неловким, она с трудом вылезла и захотела убежать, но чудовища поймали ее свободными лапами и окружили. Один из них начал готовить веревку.
— ОТПУСТИТЕ НАС! — пронзительно крикнула Аня. Леша и Феодосий мертвым взглядом рассматривали ее.
Пришельцы связали ее и начали толкать к остальным пленникам. Следом вылез Пит. Его подтолкнули ближе к Антону. Пит еще сильней прижался к парню и тут же разжал объятия. Ивенг схватил его за шею и, подняв, связал длинными щупальцами руки. Синие глаза робота погасли.
Вскоре вывели Стафана. Мужчина даже не сопротивлялся. В его темных глазах горел костер ненависти, взглядом он прожигал каждого инопланетянина. В отличие от ребят, мужчина выглядел спокойно и чувствовал некую уверенность. Когда ему связали руки, он крикнул:
— Да будь ваш Император проклят!
— Скажешь это ему в лицо, — раздались слова Максимилиана, сказанные самодовольным голосом.
Последним бункер покинул Петер. Максимилиан наслаждался тем, как ивенги связали и его:
— Ты просто не представляешь, как Эрамгедон будет рад тебя видеть.
Петер тут же посмотрел на Максимилиана. Уголки его губ азартно дернулись:
— А я как буду рад его увидеть…
— Это тебе сейчас смешно, Аридверский, — ехидно усмехнулся Максимилиан, ближе подойдя к Петеру. Тот, не моргая, смотрел на него. Максимилиан широко улыбнулся и заверил со злобой в голосе: — ты поймешь, что зря не сдох в звездолете, потому что на этот раз Эрамгедон прикончит тебя навечно и в своем роскошном стиле.
Петер сузил глаза и ничего не произнес. Остальные были ошеломлены. Безысходность окатила всех. Антон, дабы его ни в чем не заподозрили, тоже изобразил на лице страх.
Посчитав глазами пленников, Максимилиан рукой указал в сторону трапа космолета и дал приказ гуманоидам:
— Ведите всех в темницу.
Ивенги послушно кивнули и повели всех к кораблю. Антон чувствовал, какой страх испытывали все. Он сам боялся, особенно опасался, что тот страшный сон сбудется, и ему придется на глазах всей Империи сражаться с огромным ящером, который своей пастью тут же разорвет его по кускам. И навряд ли Аристарх придет на помощь…
Но нельзя об этом думать сейчас, ведь в его голове родился новый план. И, к счастью, знака Легендам здесь нигде не было. Антон внимательно рассмотрел небо и с облегчением вздохнул.
Когда ивенг вел парня к трапу, Антон начал представлять в воображении, как в их головах запульсирует дикая боль. Она сшибет их с мыслей, и эта мука отвлечет их от приказа. Антон очень глубоко начал представлять, как они закричат, как потеряют равновесие, как боль заполонит все вокруг. А потом под действием этой боли они кое-что сделают…
Антон старался изо всех сил, внутри него росло напряжение, не дающее расслабиться. Парень так реалистично пытался представить эту боль, что сам почувствовал ее в своей голове. Кровь прильнула к лицу, в ушах начало звонко стучать. Парень испустил слабый вздох, чувствуя, как боль доводила его до такого изнеможения, что перемещаться на собственных ногах стало пыткой.