Образец из лаборатории Флеминга подруга передала Ермольевой, которая получила свой перспективный штамм из мусорного ведра. Соперников (грибки) рассадили по соседним чашкам Петри, в них залили одинаковый агар, добавили идентичный джентельменский набор бактерий и стали ждать.
– А как их вообще можно сравнивать, по цвету что ли? – Брезгливо морщусь, вспоминая серо-зелёные мохнатые кружки прилепившиеся ко стеклянному дну чашки (Как-то раз заходил за Олей в ВИЭМ).
– На глаз видно как меняется цвет питательной среды вокруг колонии: если более прозрачная, то меньше бактерий в ней. В бактерицидности оба штамма примерно одинаковы, правда английский растёт в два раза быстрее…
– И что теперь? Получим к концу года пенициллин?
– Быстрый ты какой… – тяжело вздыхает Оля. – первые образцы жёлтого аморфного малоактивного пенициллина по методу поверхностного брожения в стеклянных "матрасах" через год – полтора получить, пожалуй, сможем… Правда действие его будет очень сильно отличаться от партии к партии. Ещё столько же времени, я думаю, чтобы создать промышленную установку глубинной ферментации… понимаешь, чтобы грибок хорошо рос нужно среду активно аэрировать кислородом… стерильным должен быть воздух и всё оборудование, так как продуцент чрезвычайно чувствителен к примесям микроорганизмов…
"Ты мне будешь говорить о примесях"…
– … затем жидкость попадает в установку лиофильной сушки, где она замораживается до минус 50–60 градусов и из неё удаляется вода при помощи высокого вакуума. При этом это всё тот же жёлтый аморфный, а не белый кристаллический порошок, каким мы его привыкли видеть. Он уже недостаточно-, а не мало-активен, но ещё пироморфен…. то есть вызывает повышение температуры у пациента…
Теперь тяжело вздыхаю я.
– … Понимаешь, Лёшик, полученный нами при помощи биосинтеза пенициллины имеют четыре варианта боковых цепей, все они обладают биологической активностью in vitro (в пробирке) и только один из них – бензилпеницеллин является собственно лекарством активным in vivo (в организме)…
– Так мне на следующий год прибегать? – Приобнимаю Олю за талию. На дорожке ни души, оно и понятно – рабочий день в разгаре.
– Алексей Сергеевич, – из-за поворота, ведущего к беседке, показалась вохровка Валентина. – у вас через полчаса лекция в институте!
Москва, 2-я Бауманская улица, дом 5.
Механико-Машиностроительный институт.
12 февраля 1938 года, 14:00.
Мой ЗИС тормозит на запруженной улице, я выскакиваю из машины и по расчищенной от снега дорожке вдоль длинного трёхэтажного корпуса с одной стороны и кустов сирени сдругой, спешу к главному входу кузницы инженерных кадров страны. Исполняющий обязанности начальника отдела систем автоматического управления Женя Попов, мой ровесник и выпускник этого института, застрял в Ленинграде на наладке морского ПУАЗО и хотел уже было отменять назначенную заранее лекцию, но я решил и подменить его по настоятельной просьбе "студенческо-преподавательского состава".
– Сюда, товарищ Чаганов. – Поджидавший меня у лестницы начальник первого отдела показывает на неприметную дверь под железным навесом слева от главного входа и узкими коридорами ведёт меня к цели.
"Гидравлическая лаборатория", "Лаборатория металлографии"… этажом выше учебные комнаты, повсюду горящие световые табло: "Тише! Идут занятия"! У двери лекционного зала кучкуется приличная толпа студентов.
– Чаганов, Чаганов… – Защебетали девушки, мой спутник грудью прокладывает дорогу к двери.
– Овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков-специалистов по всем отраслям знаний… – рубит фразы с кафедры невысокий лысоватый мужчина лет тридцати пяти Вячеслав Малышев, главный инженер Коломенского завода имени Куйбышева, депутат Верховного Совета, рядом с которым я сидел на съезде.
С начальником первого отдела плюхаемся на ближайшие от двери свободные места. "Странно, какие-то пожилые студенты в аудитории… ровесники Малышева и даже старше. Стоп, это же преподаватели… и, кажется, не только МММИ… вон Бронштейн из ЛФТИ… кто-то из ВЭИ, МЭИ".
– В 1930-м году я, машинист тепловоза, был послан на учёбу в наш институт… – продолжает потенциальный "сталинский нарком".
Большинство слушателей вежливо скучают, изредка бросая взгляд на необычную приборную стойку, доставленную из нашего СКБ, в которой легко уместилась самая на данный момент совершенная в мире аналоговая вычислительная машина. Почувствовав падение интереса к выступлению, Малышев охотно сворачивает свой доклад. Директор института приглашает на кафедру меня.