– Вопросы здесь задаю я! – Раздражённо кричит "важняк".
Дверь в кабинет открывается и я вижу в приёмной из-за плеча, появившегося в проёме старшего майора Власика, который манит к себе Руденко пальцем.
– Ты иди покури пока… – кладёт он руку на плечо "важняка" и подталкивает его к выходу. – привет, Алексей, ты останься. Ну как жизнь молодая?
– Ступайте, товарищ Власик, мы тут с товарищем Чагановым сами справимся… – В кабинете тяжёлой походкой заходит Сталин, окидывает взглядом комнату и выбирает стул напротив Троцкого. – Здравствуй, Лев.
– Здравствуй, Коба, – нервно усмехается "демон", поглаживая свою острую бородку. – что, пришёл поздравить создателя Красной Армии с её юбилеем?
– Скромностью ты никогда не страдал… – Сталин поднимает палец вверх, останавливая готового вступить в перепалку "демона". – но я не за этим пришёл… Поворачиваюсь к детектору лжи и делаю временную отметку на диаграммной ленте.
– Ты проиграл, Лев…. – вождь прерывается на секунду, получая из рук вернувшегося в кабинет Власика пачку папирос, пепельницу и спички. – проиграл полностью и бесповоротно…
– Я понимаю, Коба, что целиком в твоей власти, – перебивет его Троцкий, сжимая кулаки. – ты можешь меня убить, но от своих взглядов я не откажусь.
– …бесповоротно. – Чиркает спичкой Сталин и по комнате разносится сладковатый аромат "Герцеговины". – Скорее всего трибунал приговорит вас с Бухариным и Рыковым к смертной казни. Твои соратники из несостоявшегося Четвёртого Интернационала в основной своей массе – агенты зарубежных разведок и наймиты капитала, их цель – развалить международное коммунистическое движение…
– Ты сам его развалил!… Да снимите с меня ваши провода! – Пытается встать с кресла Троцкий.
Вопросительно смотрю на вождя, тот согласно кивает, и я бросаюсь спасать драгоценные кабели от вандализма. Быстро рассоединяю разъёмы, уворачиваюсь от летящей во все стороны слюны ни на шутку разошедшегося "демона". Сталин с непроницаемым видом молча курит папиросу.
""Ленин перед смертью просил яд", "не было токсикологической экспертизы", "Троцкого неправильно информировали о времени похорон"… Фу-ух, прямо повеяло "Огоньком" периода перестройки. Хотя чего-то не хватает… А-а, вот оно".
– Ты узурпировал власть, ты и твои прихвостни скрыли от партии "Завещание" Ленина! – Закашлялся от напряжения "демон".
– Зачем ты мне врёшь? – Не выдерживает Сталин, в сердцах бросая папиросу в пепельницу. – Ему молодому ты можешь голову морочить, а мне не надо. "Письмо к съезду" было дважды опубликовано, оно имеется в материалах XV съезда и это несмотря на то, что и Крупская и Фотиева путаются со временем его диктовки… Я сам был в Горках в то время, Ильич тогда не мог ничего сказать, он ещё не оправился от удара!
– Что же твои заплечных дел мастера не выбьют нужные показания у двух старушек?! – Вскакивает на ноги Троцкий, я на всякий случай встаю на торце стола между спорщиками.
– Кхм-кхм, разрешите мне сказать? – Враги поворачивают ко мне полные ненависти глаза. – Не надо никого допрашивать… автора текста можно определить заочно научным способом.
– По почерку? – Криво усмехается Троцкий. – "Завещание" записано Фотиевой в присутствии Крупской, это видно невооружённым глазом.
– Нет, не по почерку. Вы слыхали что-нибудь о частотном анализе текста? – Соперники промолчали, "демон" опускается в кресло. – А мне это по роду занятия положено, это раздел криптологии.
– "Пляшущие человечки"? – Спрашивает Сталин потянувшись за новой папиросой, а я спешу к окну и открываю форточку.
– Да, правильно… и ещё "Золотой жук", это если говорить о примерах частотного анализа из художественной литературы, – стараюсь не сбиваться на менторский тон. – но этот простейший метод не годится для нашего случая. Суть способа о котором я говорю состоит в поиске и вычислении так называемого "инварианта", присущего каждому автору. Наиболее часто употребляемым "инвариантами" для русского языка являются средняя длина предложений, средняя длина слов в предложении, частота употребления существительных, глаголов. Но наиболее перспективной, как выяснилось в последнее время, является частота появления в тексте служебных слов: предлогов, союзов, частиц и их процентное отношение к объёму выбранного текста. Для каждого автора этот параметр является уникальным и неконтролируемым им самим.
– Не верю я в это, – нахохлился Троцкий, отводя взгляд. – чтобы сдог каждого автора был настолько уникален и повторяем что ему можно присвоить уникальное число. Не верю.