Отчёт этот рисовал довольно мрачную картину: во-первых, "Электросигнал" "заедала штурмовщина", то есть неритмичное производство. Первые три шестидневки завод продукцию практически не выпускал (3–5% от плана), зато в последнюю декаду месяца начинался настоящий штурм: цеха переходили на трёхсменную работу чтобы выполнить план. Администрация завода и цеховое производство имели разные точки зрения на причины этого прискорбного явления.
– Кто мешает вам работать с первого числа? – Вопрошали первые.
– В цех не завезли комплектующие, как он начнёт работу? – Отвечали вторые.
– Проблема не в "штурмовщине", а в "цеховщине", то есть в слабой зависимости начальников цехов и отделов от директора завода… – глубокомысленно замечали в парткоме.
Ещё одной проблемой, отмеченной моим ревизором и которая отчасти объясняла причины "штурмовщины", было нежелание рабочих и инженеров работать за зарплату, точнее – за одну зарплату. Работу, которую можно было выполнить в рабочее время делали сверхурочно по повышенному тарифу. Отделы же, которые обеспечивали работу цехов и сидели на окладе старались не напрягаться и подпитывали "цеховщину".
Затем идёт "текучесть кадров", которая обуславливает средний низкий профессиональный уровень работников. Сверхурочные и аккордные наряды распределялись среди "старожилов", новичкам доставалось что похуже. Простои, неорганизованность, нехватка квалифицированных кадров ведёт к снижению дисциплины, прогулам и пьянству на рабочем месте. Дело усугубляется плохим учётом: несмотря на большое количество учётно-контрольного персонала материалы и комплектующие расходуются произвольно и бесконтрольно, что к тому же способствует их хищениям.
"Засада".
– Ладно, чего надулся, – примирительно дёргает меня за рукав Оля. – пошутила я. Работают у тебя люди…
– Да я… – кручу вокруг головой.-…
"Блин, задумался так, что не заметил как в квартире оказался".
– … ты помнишь я тебе вчера докладную Шокина показывал? – Сажусь на стул и начинаю стягивать сапог с ноги. – Что посоветуешь, как исправить положение на воронежском заводе?
Оля косится на телефон, я беспечно машу рукой.
"В конце концов, должны "слухачи" что-то писать в отчёте, кроме "ж-ж-ж" от генератора белого шума".
– Я бы провела на заводе мобилизацию, – сжимает кулачки подруга. – всех военнообязанных перевела на положение состоящих на действительной военной службе. Да-да именно так! Уговорами здесь делу не поможешь. Сам посуди, на заводе работает полтопы тысячи человек, а за последний год уволилось и было принято на работу новых работников – тысяча. На две трети коллектив обновился за двенадцать месяцев. Если ты хочешь обеспечить "Подсолнухами", надо кончать с профсоюзной вольницей: теперь вместо КЗОТа – дисциплинарный устав РККА, а вместо расценочно-конфликтной комиссии, куда лодыри бегают по любому поводу, – военный трибунал. "Тяжкая болезнь требует сильного лекарства".
"Надеюсь последняя фраза не из библии, а из учебника по медицине… Положим, проблемы с "текучестью кадров", "штурмовщиной" и "цеховщиной", не говоря уже о пьянке на рабочем месте, это решить поможет"…
– Хорошо, – слегка "зависаю" со снятым сапогом в руке. – уволиться твой "мобилизованный" не сможет, но и уволить его будет нельзя. А как первый испуг пройдёт, так и он на работу забьёт: сидит трезвый на рабочем месте, ковыряется с чем-то, что в дисциплинарном уставе написано о наказании за невыполнение плана? Дальше как будешь поднимать радиопромышленность?
– Ладно, – с сердцем тянет гимнастёрку через голову подруга. – не надо мобилизации. Твой наркомат теперь оборонный? Выявлю и вычищу через особый отдел всех заводил, лентяев и вредителей. Наберу девчонок молодых из окрестных сёл, им такой оклад, от которого эти лодыри нос воротят, и не снился, обучу прямо на рабочем месте паять, отлаживать твою аппаратуру. Будут у меня в цехах женские комсомольско-молодёжные бригады через год по два плана давать. Тут, конечно, нужна будет помощь группы инженеров, мастеров и техников с радиозавода имени Орджоникидзе, не откажут же они в просьбе наркому? Не откажут.