"Как работает сканирующий микроскоп? Всё просто: электроны, эмитированные подогретым вольфрамовым катодом разгоняются высоким напряжением в вакууме (чем выше это напряжение, тем более мелкие детали образца удастся рассмотреть), фокусируются диафрагмами и магнитным полем катушек так, чтобы на исследуемый образец падал их узкий пучок. Часть электронов выбивает из образца вторичные электроны, другая – отражается на нём и остальная – вызывает рентгеновское излучение (обложили нижнюю часть колонны свинцом). Все эти три эффекта можно использовать для формирования изображения, но на сегодня у нас готов только первый детектор, который собирает выбитые электроны на пластине-сцинтилляторе, фотоэлектронный умножитель многократно усиливает свет слабых вспышек, образуя изображение поверхности образца. Да ещё забыл, чтобы узкий электронный луч освещал как можно большую площадь, отклоняющая система работает как в телевизоре, заставляя его бегать по образцу слева – направо и сверху – вниз".
Мужчины быстро кивают и снова поворачиваются к установке, занимающей половину большой комнаты и отгороженной от нас красной лентой с, висящей на ней, табличкой: "Высокой напряжение". Коломиец щёлкает массивным тумблером и к монотонному стуку вакуумного насоса добавляется едва слышное змеиное шипение – включилось высоковольтное напряжение и накал катода. Собравшиеся теснее сгрудились возле Коломийца, который один смотрит в окуляр ФЭУ, хотя мы уж с ним вдвоём за последние пару дней насмотрелись в него, пока налаживали установку, досыта. "Всё правильно нужно проверить сначала всё самому, "профессорский эффект" ещё никто не отменял"… Лосев трогает за рукав Борю, ему не терпится увидеть как выглядит поверхность его германиевой пластины после шлифовки и травления.
"Он заметил зелёный отблеск в глазу Коломийца – следовательно уже что-то можно увидеть".
– Вот, товарищи, – нарочно растягивает слова инженер. – сейчас вы увидете поверхность германия с недостижимым до настоящего времени разрешением, приблизительно 40 миллимикрон! Заметьте, что наилучшие оптические микроскопы на данный момент имеют в десять раз худшее разрешение, несмотря на то, что теоретически…
Лосев плечом бесцеремонно оттирает Коломийца от окуляра и зачарованно замирает с лицом ребёнка, впервые заглянувшего в калейдоскоп.
– Прошу вас, Олег Владимирович. – Довольно смеётся инженер.
– Офигеть! – Лосев очень восприимчив ко всяким словам-паразитам, пущенным мною в оборот. – Изображение-то, как объёмное, царапины хорошо видны.
– Ну-ка, голубчик, позвольте… – Лосева постигает участь Коломийца, окуляром завладевает Сидорин.
За пять минут трое учёных трижды меняют друг друга у микоскопа, не подпустив к нему нас с Олей.
– Это ж какое увеличение он даёт? – Интересуется у меня Архангельский.
– Восемь тысяч раз…
– Потрясающе, – замечает Сидорин, обращаясь к инженеру. – а скажите, голубчик, рельефное изображение это, конечно, хорошо, но вот, скажем, разные химические элементы можно будет визуально различать?
Коломиец бросает на меня вопросительный взгляд, я в ответ коротко киваю: от профессора в этой части у меня секретов нет.
– Да это возможно, Иван Иванович, только с другим детектором, на отражённых электронах. Надеемся закончить его к концу года.
– Разрешите и мне взглянуть. – Просит Оля.
Учёные галантно расступаются, освобождая проход к окуляру, который установлен слишком высоко: девушка тянется к нему и грациозно, как балерина, привстаёт на носках. В этот момент где-то поблизости раздаётся хлопок и их угла комнаты показывается синий дымок. На автомате быстро срываюсь с места, в два шага подлетаю к щиту электропитания и дергаю вниз общий рубильник. В полной тишине комната наполняется едким дымом. Коломиец уже в противогазе с огнетушителем в руках, сорванным с лабораторного щита, спешит к очагу, остальные вылетают в коридор.
"Противопожарная подготовка у меня в СКБ на высоте… Что это? Пробой высоковольтного конденсатора или кабеля"?
– Поздравляем, Алексей Сергеевич, – по очереди жмут мне руку профессора. – это феноменальное, выдающееся научное достижение!
– И салют в его честь тоже ничего, – соглашаюсь я. – но главное – жертв нет. Все смеются, а в двери появляется Коломиец и виновато разводит руками.