– И ещё может в школах Фабрично-Заводской Учёбы, они у нас организованы на каждом крупном предприятии, – согласно кивает Рухимович. – только я думаю надо и тут менять всё. Если будут средства, то лучше организовать профессионально – техническое обучение централизованно, там где есть избыток кадров, и по распределению оперативно перебрасывать специалистов туда, где есть их недостаток.
– Всё равно мне не понятно, – продолжил Киров уже без прежнего напора. – почему это надо делать наскоком, через принуждение. Что нельзя решить эту задачу через Осоавиахим? (Межлаук заёрзал на своём стуле). Почему просто не бросить, наконец, клич комсомолу… У нас что война началась?
– Считаю, что в радиоделе ставить на энтузиазм нельзя: романтики у нас никакой нет. Нет рекордов, покорения стихий. А есть монотонная работа в душном помещении: изучение физических основ радиосвязи, особенностей прохождения радиосигналов, работа на ключе, освоение разных типов радиостанций, их обслуживание и ремонт. В общем годовой курс, сопоставимый по часам со школьной математикой. Стимулировать такие "жертвы" надёжнее рублём. А что касается второго вопроса, о войне, то можно сказать, что и началась. В Абиссинии, Испании, Китае… только пока она идёт вдали от наших границ. Надо использовать это время на подготовку. Неготовность к войне – вот чего надо нам бояться, а не недовольства наиболее обеспеченной части наших граждан.
В комнате на минуту установилась гробовая тишина. Все украдкой посматривают на вождя, неторопливо мерящего своими шагами кабинет.
– На этом пока закончим, – Сталин останавливается у стола для заседаний. – товарищ Молотов, надо будет пригласить побольше людей с флюсами (Киров незаметно подмигивает мне), послушать их мнение. Дайте задание товарищу Вознесенскому подготовить расчёты по предложениям товарищей Рухимовича и Чаганова. Срок – неделя. Спасибо товарищи, все свободны.
Первым на крыльях вылетаю в приёмную, где вижу Берию, стоящего рядом с Поскрёбышевым.
– Чаганов, задержись! – Машет он рукой. – Жди.
Обмениваемся рукопожатием с Эйтингоном, сидящим у стены.
– Алексей, – Киров сбоку подходит ко мне. – загляни-ка сегодня ко мне, разговор есть.
"Так сегодня вечером у меня лекция по истории партии и марксистско – ленинской философии".
Через пять минут я снова попадаю в кабинет вождя.
– … наш человек попытался заговорить с Ипатьевым, – продолжает доклад Эйтингон. – он перехватил его у входа в Чикагский университет, но академик наотрез отказался от беседы с ним. Так и сказал: "Я вас не знаю"…
"Логично. На что они расчитывали, что Ипатьев первому встречному-поперечному чертежи своей установки для получения высокооктанового бензина выдаст? Наивные"…
Сталин нахмурился.
– Мы думаем, что в этом деле без Чаганова не обойтись. – Перебивает подчинённого начальник ГУГБ. – Он договаривался с Ипатьевым, тот ему доверяет. Нам здесь давить нельзя.
– Задействуйте Трояновского, – в голосе вождя почуствовалось удивление. – посланнику-то академик не откажет.
– Нам бы не хотелось привлекать внимание американской контрразведки к Ипатьеву, – снова вступает Эйтингон. – дело деликатное, его установкой заинтересовались военные.
– Так, ведь, и Чаганов – фигура известная, – Сталин приносит со стола злополучный номер "Правды" и с улыбкой бросает её на стол перед нами, догадайтесь – кто тут самый главный?
– Он молодой, – прячет улыбку резидент. – ему легче будет оторваться от шпиков.
– Причём тут шпики? – Возмущаюсь я. – мне с "Радиокорпорэйшн" договора надо подписывать.
– Товарищ Сталин, – Берия серьёзен. – мы перед Чагановым…
"Всё время обо мне говорят в третьем лице, невежливо как-то".
– … ещё одну задачу ставим. Выяснилось, что Ипатьев приятельствует в САСШ с доцентом Иваном Ивановичем Остромысленским, изветным химиком, который в 1921 году уехал из страны. В САСШ он занимался исследованиями синтетического каучука для компании "Гуд-йер Таер", которая автомобильные шины производит…
"Ничего себе, аж с этих пор"!
– …Затем открыл фармацевтическую компанию "Остро", запатентовал лекарство от проказы, стал его производить. Всё у него шло хорошо, правда недавно заболел туберкулёзом…
"Да ладно".
– … и пошли слухи, что компания на грани банкротства, а Остромысленский хочет отойти от дел. – Мой шеф глубоко вдыхает, переводя дух, и наливает себе воду в стакан.