– Возможно. – Морщится Эйтингон.
– … к тому же, я перед отъездом просматривал материалы что известно об этой службе: по нашим оценкам их на весь флот не больше пары сотен. Всех – и разведчиков с контрразведчиками, шифровальщиков с дешифровщиками, радистов и переводчиков.
– Ладно, – резидент идёт к столу к столу и возвращается с кипой бумаг. – садитесь в разные концы и пишите отчёт о поездке. Ты, Алексей, особенно подробно о разговорах с послом и его женой, ну и, само собой, с Джеймсом Рузвельтом… Часа вам хватит, встречаемся в девять и продолжаем разговор.
– Да, уже иду… – Эйтингон кивает Аренсу, заглянувшему в кабинет.
"Похоже Москва вызывает. Да, заварили мы тут кашу: как бы ещё и Молотова не ушли… Оставил нас в одной комнате? Значит доверяет? Или просто понимает, что если бы мы захотели, то сто раз бы сговорились по дороге назад… Хм, что там был за вопрос: хватит ли нам часа"?
Поднимаю глаза на Олю.
– Даже не думай об этом. – Покусывает кончик карандаша она.
– Проверить по другим каналам эти сведения мы сейчас не можем, товарищ Сталин, – Берия повернул голову направо и смотрит прямо на вождя, избегая взгляда сидящего напротив Молотова. – нужно дать распоряжение по линии НКИД о встрече с послом Дэвисом кого-нибудь из наших дипломатов.
– Свяжитесь с Уманским… – Бросает раздражённо вождь.
– Чаганов не станет ничего придумывать, – замечает Киров, также не глядя на председателя СНК. – это глупо сочинять небылицы, когда твои слова можно легко проверить. Молотов тяжело выдыхает и опускает голову.
– Что же касается связи Карповского с американской разведкой, – холодно продолжает Берия. – то подозрения слишком серьёзные что бы можно было ждать. Предлагаю прекратить всякие контакты с ним, а людей с которыми он встречался срочно отозвать из Америки, кроме Чаганова, на него мы крепко расчитываем в некоторых вопросах. Но нужно насколько это возможно сократить его пребывание.
– И усильте его охрану. – Добавляет Киров.
– Спасибо, товарищ Берия, – Сталин кладёт на стол потухшую трубку. – на этом и порешим. Можете быть свободны.
– Скажи, Вячеслав, – дождавшись когда руководитель госбезопасности закроет дверь, вождь чуть склоняется над сидящим Молотовым и в упор тяжёло смотрит на него. – ты говорил с Полиной о Чаганове тогда в Крыму.
– Говорил, – Предсовнаркома не отводит глаз, затем после небольшой паузы добавляет. – готов понести любое наказание.
В кабинете повисает долгое тягучее молчание, Сталин тяжело опускается рядом на стул.
– Поступим так, – морщится с силой растирая левую руку. – этот вопрос на Политбюро выносить не будем, Товарищ Жемчужина от должности заместителя наркома пищевой промышленности освобождается без объяснения причин… (Молотов тихонько выдыхает), пусть пока посидит дома, подумает о своих поступках. Вы, товарищ Молотов, берёте к себе заместитетелем Предсовнаркома по тяжёлой промышленности Вознесенского (тот неохотно кивает).
Глава 6
Камден, Нью-Джерси,
Завод компании "RCA",
1 декабря 1937 года, 11:30.
– Товарищ Чаганов, – на выходе из лаборатории меня перехватывает Ефим Левитин, руководитель группы советских инженеров от Воронежского радиозавода в штаб-квартире "Радиокорпорэйшн", молодой лысеющий крепыш лет тридцати. – зачем нам лицензия на батарейный приемник этого Галвина? У "АрСиЭй" нет малогабаритных ламп с батарейным питанием, все с накалом шесть и три вольта. Я узнавал, линию по производству своих малгабов "Дженерал Электрик" не продаёт.
– Лампы свои будем производить, – спешу на встречу и Левитин вынужден почти бежать рядом. – Образцы уже имеются, вернёмся в союз покажу. Низковольтные, маломощные, накал один и два вольта. Тысяча долларов – деньги небольшие и вообще, у компании "Моторола" – большое будущее, присмотрись к ней. Прикинь возможность добавить передатчик, наверняка у них есть уже что-то испытанное. Хорошо чтобы радиостанцию можно было поместить в заплечный мешок. "И получится "Уоки-Токи"".
– Давай, Ефим, я спешу, у меня встреча. Совещание, как всегда в семь вечера у меня.
Спускаюсь на лифте на первый этаж и прохожу в кафетерий у проходной.
– Мистер Че! Здесь! – Поворачиваюсь на голос и вижу жизнерадостную физиономию, слегка располневшего с нашей последней встречи в Чикаго, Питера МакГи, коммерческого директора фирмы "Сильвания".
– Здравствуй, Питер. – На его груди пропуск с красной полосой, значит допуск только в лобби компании. – Пойдём выпьем кофе.