– Прошу понять меня правильно, – обвожу взглядом собравшихся. – то что сейчас я скажу не есть попытка вмешательства в вопросы финансирования или организации работ по подготовке к перелёту. Я просто хочу напомнить, что ваше возможное решение может задержать или даже остановить другие важные работы. Почти все здесь присутствующие являются депутатами Верховного Совета и, конечно, все мы помним яркое выступление товарища Молотова на совместном заседании обеих палат о том, что "у могучей Советской державы должен быть соответствующий её интересам, достойный нашего великого дела, морской и океанский флот" и дальше "с соответствующей достоинству советского флота морской авиацией"…
– Нельзя ли покороче, товарищ Чаганов, – сдвигает брови Молотов. – здесь не митинг и нет нужды пересказывать мою речь, тем более что вы все её слышали.
– Перехожу к основному, – покладисто киваю я. – в те же дни новый нарком ВМФ товарищ Петров приезжал к нам в СКБ, на аэродром в Подлипках, где осмотрел радиоприцел и попросил ускорить работы по его принятию на вооружение морской авиации. Наш коллектив дал обязательсва подать самолёт ДБ-3 с радиоприцелом на полигонные испытания к первому июня этого года. Если мы потеряем бригаду авиаконструкторов и аэродром, то заводские испытания будут точно сорваны. Кроме того, будут сорваны испытания авиационных морских мин, сбрасываемых с самолёта и важные эксперименты по теплоулавливанию.
– Это что ещё за зверь? – Встрепенулся Будённый.
– А это вот представьте себе, Семён Михайлович, – краем глаза замечаю погрустневшее лицо Хруничева. – ночь, наш самолёт летит территорией противника, не видно ни зги, под фюзеляжем у него объектив кинокамеры, которая записывает на плёнку не свет, а тепло. Пролетел над горячим танком, на плёнке отразилось светлое пятно, над лошадью – серое, её температура ниже. Холодная вода даст чёрный фон, а труба корабля – ярко-белую точку.
– Нужная вещь, – замечает маршал. – ночью ходить в разведку сподручнее, а летать – и того лучше. Ты вот что, Алексей, не затягивай с этим теплоуловителем… Все дружно рассмеялись.
– Поступим так…. товарищ Хруничев, – головы повернулись на голос Сталина. – вы забираете Чижеского с бригадой, но прежде предоставляете взамен конструкторов, способных выполнять необходимую Чаганову работу… Аэродром с лётчиками, техниками и самолётами остаётся за НКВД. Товарищи авиаторы, вы свободны, до свидания…
– Ну что летим к пингвинам, Жора! – Чкалов весело хлопает Байдукова по плечу, тот делает страшные глаза, мол, нашёл место для игр.
– Алексей, позвони Свешникову… – Кричит мне Киров через стол.
"Сергей Миронович, похоже, решил продолжить политико-воспитательные занятия, прервавшиеся из-за моей командировки в Америку".
– Разрешите вопрос, товарищ Сталин, я коротко… – Голованов подходит к вождю.
– Что у вас?
– Я по поводу того немецкого конструктора, которого в Испании в плен взяли… – замначальника управления ВВС хватает меня за рукав. – он сейчас находится на этом самом аэродроме в Подлипках, работает консультантом. А, как вы знаете, товарищ Поликарпов начал новый проект по теме "тяжёлого истребителя сопровождения"…
"И ты, Брут".
– …Так вот из показаний этого Луссера следует, что он был главным конструктором двухмоторного истребителя, который по характеристикам схож с ТИСом. Я подумал, неплохо было бы перевести германца в КБ к Поликарпову для помощи.
– Нет, переводить не будем, – отвечает Сталин после недолгого раздумья. – учтите, о нём никто не должен знать среди конструкторов, предупредите об этом бригаду Чижевского строго-настрого. Луссер находится у нас по факту на положении военнопленного, а войны между нами с Германией – нет. Пусть даёт свои предложения и отзывы анонимно. А вообще мысль хорошая, если удастся использовать какие-то немецкие наработки, то это здорово может ускорить работу Поликарпова.
– Ты не обижайся, Алексей, – вместе с Головановым выходим из приёмной в коридор сталкиваемся с Кагановичем и Берией, последний обжигает меня подозрительным взглядом. – не успел с тобой раньше переговорить…