В его доме на Большой Садовой до нашего вселения жил краском Роберт Петрович Эйдеман, левый эсер, который в восемнадцатом примкнул к большевикам, известность получил во время Гражданской войны, участвовал в боях против Колчака, Деникина, Врангеля. Был одним из руководителей борьбы с бандитизмом в Советской Украине. Стал заместителем командующего Вооруженными силами Украины и Крыма. Прославился жестокими действиями, захватом и расстрелом заложников, массовыми казнями непокорных. Прошел обучение в Германии, в тридцатых его выдвинули на должность члена Реввоенсовета республики, вскоре назначили председателем Центрального совета Осоавиахима. В ЭТОМ варианте истории бунта Нахаева[3] не случилось: хорошо сработала НКВД под руководством Кирова, но внимание к своей деятельности Эйдеман привлёк. Правда, подозрения к его причастности к заговору Гамарника не подтвердились, но, привлеченный к проверке Осоавиахима Мехлис выдал такое заключение, что Роберта Петровича надо было бы к стенке поставить (на чем Лев Захарович и настаивал). Сталин поступил по-другому, отправив Эйдемана в Западную Сибирь, на должность военкома небольшого и крайне негустонаселенного района. Такое резкое снижение в должности всё-таки было лучше расстрела. А Осовиахимомстал Павел Прокофьевич Кобелев, участник Империалистической и Гражданской войн.
Для нашей небольшой конторы этот особняк более чем подошёл. На сегодня моё внимание более всего привлекал Ливийский проект. Генералу Миллеру удалось договориться через Лигу Наций с Италией, которая согласилась на создание русского анклава в районе Бенгази, к которому отошел контроль и над участком пустыни, где располагались нефтеносные участки, о которых пока что никто не знал. На сегодня туда переселилось восемнадцать тысяч белоэмигрантов, среди которых значительную часть составляли ветераны прошедших войн. Подросшая в эмиграции молодежь стала мясом новой русской армии, костяком которой были закаленные ветераны, в том числе переселилось более трех тысяч казачьих семей. А уж станичники для борьбы с бедуинами подходили как никто другой.
Дело в том, что война с повстанцами в Киренаике для итальянцев складывалась неважно, особенно после того, как потерпел крушение танкер «Фиоре», который вел горюче-смазочные материалы для оккупационного корпуса макаронников. То, что эта крупнейшая в Средиземном море катастрофа была рукотворной мало кто сомневался. Вот только доказательств никаких не было — люди Артузова провели эту операцию филигранно. Итальянцы, чья мобильность зависела от моторизованных частей (а концерн Фиат разработал и выпускал довольно неплохую военную технику, рассчитанную именно на работу в условиях пустыни) сразу же почувствовали себя скованными и удары кочевников стали для них весьма неприятными. В этих условиях создание русского анклава должно было стать отвлекающим фактором, итальянцы рассчитывали, что это отвлечет бедуинов на новых оккупантов. Для Лиги Наций появление такого микрогосударства тоже было выгодно — теперь можно было владельцев нансеновских паспортов, которые создавали напряжение на рынках труда в европейских странах (особенно на фоне экономического кризиса) на законных основаниях переселить к черту на кулички. Окончательно макаронников подкупили возможностью льготных поставок нефти, для чего СССР начал строительство двух новых танкеров, способных проходить Босфор.
Я как раз заканчивал работать с материалами по Бенгази, когда ко мне постучали, дверь кабинета открылась и ко мне вошла очень красивая девушка, которая произнесла:
— Добрый день, товарищ Кольцов! Я принесла вам фантастический рассказ в ваш журнал, но мне хотелось бы узнать ваше мнение.
— Присаживайтесь, одну минуту и я займусь вами… э…
— Ариадна. Ариадна Григорьевна Давиденко.
— Прекрасно. Одну минуту.
Я быстро закончил мысль, которая возникла у меня по поводу проработанных документов. Надо будет ее потом обкатать вместе с ребятами. Иногда мы устраивали мозговые штурмы, выкладывая и критикуя самые различные идеи, порой даже бредовые. Но зерно рациональное из таких штурмов все-таки вырастало. И пока заканчивал записи, присматривался к девушке, которой на вид было лет восемнадцать, не более того. Красивые волнистые русые волосы заплетены в простую косу, глубоко посаженные выразительные серо-голубые глаза (они чуть меняли свой цвет в зависимости от освещения), прямой нос, чувствительные тонкие губы — очень милое личико, стройная фигурка, небольшой рост, очень стремительные движения, но при этом очень уверенная в себе особа, несмотря на возраст. Интересно!