- А это не так? - спросил я.
- Всеволод, никогда не состоял ни в какой партии, - продолжала Ксения. - А здесь вступил в КПСС. Даже должность какую-то получил. А мы отдалились. Он постоянно на каких-то митингах, совещаниях пропадает. Дома домработница из порождений. Красивая и безмозглая. И я. Одна. Он говорит, давай с нами. Я попробовала, пару раз. Но они же ничего не делают. Говорят, вроде правильно... и всё. А у него даже глаза другие стали. У него добрые глаза были. Красивые. А стали...стальные. Говорит - никому ничего не нужно. Я спрашивала, а ты почему ничего не делаешь, как хотел, митингуешь только? Он посмотрел на меня и отвечает: Зачем? Для кого? А как-то сказал, что людям вообще не нужно ничего объяснять и разговаривать с ними не стоит. Их нужно заставлять. А кто упирается - к стенке ставить, как Сталин. Потому, что только через жесткую диктатуру можно построить справедливое и счастливое общество. Так и сказал.
- А Вы не согласны?
- Я согласна с тем, что ради того, чтобы что-то изменить, ради Цели, нужно приложить усилия, потерпеть. Может даже пострадать. Вот только я не верю тем, кто считает, что страдать при этом должны другие. А Всеволод, да и другие вместе с ним, планы разные строят, врагов всяких придумывают и предателей. Чтобы остальных сплотить вокруг себя. И повести в мир света и добра. А какие тут враги, откуда? - Ксения грустно улыбнулась. Мне было, что ей ответить, но я решил, что хватит с неё пока разрушенных иллюзий.
- Мой муж больше не тот человек, с кем я прожила большую часть жизни. И я не хотела там оставаться.
Когда мы вышли из портала, в Санкт-Петербурге уже темнело, но было ещё тепло. Мы предложили Ксении подвезти её, но она отказалась, сказав, что дойдет сама. Сняла туфли и пошла прямо так - по асфальту. После миров на эти вещи смотришь проще.
- Её муж получил не то, что ожидал, но то, что действительно хотел, - сказал Викинг, когда мы ехали к моему дому - я жил ближе всех. - Чувство локтя, общности, принадлежности к чему-то большому, важному, более сильному, чем он сам. Он хотел, как лучше и кто виноват, что не все готовы рвать жилы, даже ради светлого будущего?
- Или будущее это видят несколько иначе. И путь к нему, допустим, без войн, крови, страданий - добавил я - Так что теперь? Может зайдёте?
Мы подъехали. В последнее время мы привыкли быть вместе, и я цеплялся за любую возможность, чтобы не возвращаться одному в пустую квартиру. К моему облегчению друзья согласились. Мы пешком поднялись на этаж, зашли в прихожую, и я включил свет.
- Пыль, - сказала Таня, проведя пальцем по обувной полке. - Где у тебя тряпка?
Пока я объяснял, Лёша занёс сумки в комнату.
- Мальчишки, давайте сегодня никуда не пойдём, поужинаем здесь? - учитывая мои 42 года, "мальчишкой" на правах друга и напарника, меня могла назвать только Кошка.
- Конечно! И вообще оставайтесь, места всем хватит.
- Спасибо, - благодарно взглянула Таня. - Это только на сегодня. А завтра мы разъедемся.
- Конечно-конечно! - я бросился за свечами, а Лёша доставал из сумок вино - остатки былой роскоши.
Ну вот я и дома. С друзьями. В безопасности. Надолго? Кто может это знать? Но сейчас думать о таких вещах не хотелось. А думал я о том, что счастье, наверное, нельзя найти или подарить. Оно не свалится на голову. Ведь то, за что мы не заплатили, на самом деле не является нашим.
А знаете, - сказала Татьяна, когда мы собирались сесть за стол. - Я где-то читала, что античные боги наказывали слабых и глупцов, выполняя их желания. Эти миры... Мы получаем, что хотели, но становимся ли от этого счастливее?
Конец.