- Севка.
- А второго?
- Рудик.
- Понятно. А тебя?
- А меня-то зачем?! - попятился Генка.
- Так ты же атаман у них.
- Это... это всё ты? - вдруг догадался он. - Не хочу!
- Стой. Серьги мои верни! - потребовала Эдилия.
Но этот окрик ещё больше напугал Генку. Им всецело овладела паника. Он круто развернулся, чтобы бежать, но Эдилия бросилась к нему и схватила его за рубашку.
- Я не буду оборотнем! - отбиваясь, исступленно завопил он.
Но Эдилия уже произнесла роковые для него слова и коснулась его подвеской.
- Поздно. Ты не лучше своих друзей. Так что становись тем, кто ты есть, что б тебя не путали с человеком.
Генка выскользнул из рубашки и, теряя одежду, сломя голову понёсся к освещённой улице. Меньше чем через минуту с той стороны послышался визг тормозов и глухой удар. Эдилия всё поняла. Подсвинки, как ей показалось, тоже с укором уставились на нее. Она с трудом расстегнула пуговку на кармане Генкиной рубашки, достала из него свои деньги и серьги, сунула их в сумочку. И пошла к шоссе. Подсвинки перехрюкнулись и, поотстав, поплелись следом.
- Что, без вожатого ни шагу? - съязвила Эдилия. - Это от страха. И почему не жить было по-людски: учится, работать, добиваться счастья, человеческого, а не поросячьего? Почему?
У обочины шоссе стояла зелёная "Сузуки". Водитель, склонившись к бамперу, рассматривал на нём трещины. Метрах в пяти сидел сбежавший вожак, и время от времени крупно дрожал. Увидев женщину и вблизи неё двух подсвинков, водитель кивнул в сторону виновника ДТП, сердито спросил:
- Ваш поросёнок?
Эдилия, заметив поразительное сходство мужчины с последним подростком, ответила:
- Вы в своём уме? Скорее уж ваш. Вы же его сбили, вот и забирайте.
- А что мне с ним делать? Это летом-то... - подсвинок встал на все четыре и вильнул хвостиком, - разве что тушенки наварить, - задумчиво произнёс водитель.
Поросёнок взвизгнул и опрометью бросился в рощу. К нему присоединились и два других. Водитель долго и напряженно смотрел им вслед. А женщина перешла дорогу и скрылась между домами.
Как только подсвинки вбежали в рощу, Генка прохрюкал: - А знаете, кто меня сейчас бампером бортонул?
- Ну, кто? - приостановился Сева.
- Батя мой.
- Да, ну! И что он?
- Если б остался - был бы с тушенкой.
- Кто?
- Известно кто, - батя. А мамка сейчас пирожки печет. Эх, пожрать бы.
- Да. Это было б здорово, - поддержал Рудик. - А куда мы теперь?
- Ну, о квартире можно сразу забыть, - заметил Генка и покосился на Рудика. - А вот собственный дом другое дело. Может, к твоим подадимся?
- Нет! К нам нельзя. Моим только попадись, в момент освежуют. Они кур и гусей по всей округе крадут. Ходят, как на охоту. Говорят, если гусь отошёл от своего двора больше, чем на пятьдесят метров, его можно считать диким. Подобьют палкой и в сумку. Ох, и суки! Нет, к моим нельзя. Обязательно сожрут.
- Ладно, пацаны, забыли. Айда хавку искать.
И подсвинки отправились на поиск еды. Вскоре они набрели на заросли лопухов и, как следует, наелись сочных мясистых корней.
Ночью Эдилии долго не спалось. Такого бесконечного, сумасшедшего и фантастического дня у неё пока не было. Она вспоминала детали всего произошедшего с ней, радовалась, переживала. Удивлялась двуличности Столетова, жестокости подростков, магической силе амулета. Мучилась сомнениями: имела ли она право так наказывать чьих-то детей? Задавалась вопросом, что же ей оставалось делать: позволить себя избивать и грабить?
Когда сон одолел её, ей приснилась божественно прекрасная женщина. Она улыбнулась Эдилии и сказала:
- Здравствуй, моя девочка. Ты сегодня читала мою книгу. Я рада, что ты нашла способ понять, кто ты.
- Вы, моя бабушка?
- Да. А ты - моя правнучка. Хорошо, что ты объявилась. Когда кто-то открывает мою книгу или произносит наши заклинания, я начинаю видеть этого человека. Ох, и давно же не листали страничек моей кулинарии.
- Бабушка, а у кого она сейчас?
- Она хранилась у Эсмеральды. Это было более ста тридцати лет назад. Тогда русские спасали болгар от османов. И Сулейман-паша, отступая, уничтожал за собой всё, что мог. Его головорезы подожгли и дом Эсмеральды. Она спасла было книгу. Но один из янычар втолкнул Эсми вместе с книгой в горящий дом. И запер дверь. Так что её уже нет. С тех пор я перестала видеть своих потомков. А ты, моя умница, восстановила эту связь. Теперь я присмотрю за тобой. И не сомневаюсь, что придёт время, и ты возродишь нашу главную книгу.
- Бабушка, я сегодня...
- Знаю милая, знаю. Успокойся, ты всё правильно сделала. Когда я была ещё молода, то вообще всех без разбора, кто ступал на мой остров, превращала в зверей. Хотя их провинность была и не столь велика. А ты наказываешь только негодяев. Правда, своих-то пленников я лишала памяти, и они очень даже неплохо себя чувствовали. А твои - помнят свою прежнюю жизнь. Это забавно. Но с негодяями именно так и нужно поступать. Это - наказание памятью. Ты имеешь право защищать свою жизнь. Вот и защищай! И ничего не бойся!