Я в тот раз даже отметил работу стукача в своем рапорте. Поэтому, вероятно, когда закончилась моя командировка на Северный Кавказ, командование попросило меня завещать своего осведомителя сменному взводу. Я передал данные на Ахмадея Набиева молоденькому лейтенанту, попросил его сильно старика не обижать, не показывать слишком уж откровенно своего брезгливого отношения к нему. Сам я по крайней мере обычно старался так и держаться, а в следующую командировку снова стал работать со старым Ахмадеем Рустамовичем.
И вот он позвонил сам и передал мне информацию, которой мы не располагали и, честно говоря, весьма нуждались в ней.
Из ежесуточных сводок МВД республики, которые регулярно приходили на электронный почтовый адрес сводного отряда спецназа ГРУ, действующего на Северном Кавказе, нам было известно о появлении банды в том районе. Но что она собой представляла и какому именно ведомству предстояло работать с ней, мы пока не знали.
Это могли быть простые молодые парни из соседних сел, откопавшие где-то в огородах отцовские автоматы и время от времени выезжающие на рыбалку. Именно так подобные типы обычно говорят дома, хотя порой вызывают ревность жен, потому что забывают взять с собой удочки. На дороге они останавливают машины, грабят их, время от времени убивают каких-то людей, особо недовольных ими, хоть как-то попытавшихся оказать сопротивление. Надо сказать, что редкий представитель любого из кавказских народов не сделает этого, когда его грабят.
В этом случае таких вот абреков должно разыскивать следственное управление МВД. Или, если смертей было достаточное количество, — следственный комитет. Если это банда с религиозным уклоном и политическими лозунгами, то дело автоматически попадает в ведение ФСБ. Здесь возможно привлечение спецназа ГРУ для проведения боевых операций. Если же банда пришла из-за границы, имеет солидный опыт боев в Ираке, Сирии или в Афганистане, то, как правило, сбор данных о ней и ее уничтожение целиком ложится на плечи спецназа военной разведки. На наши то есть.
Мы часто не дожидаемся решения антитеррористического комитета республики о том, кому будет поручено уничтожение той или иной конкретной банды, и начинаем действовать сами, поскольку понимаем, что впоследствии это дело все равно попадет к нам. Лучше пресечь преступления этих негодяев в самом начале, когда еще мало людей пострадали от их рук, чем допустить какой-то кровавый беспредел. Но мы действуем не на свой страх и риск, лезем в драку только после основательной подготовки, опираясь на данные, полученные самыми разными способами.
К нашему великому сожалению, сводный отряд спецназа ГРУ не располагает собственным парком беспилотных летательных аппаратов. Но смежники, как мы зовем соответствующие службы ФСБ и МВД, помогают нам в свободное от собственных тягот и забот время. У каждой из этих структур имеется свой собственный парк беспилотников. Иногда мы получаем информацию напрямую из Москвы, из космического управления ГРУ, чьи спутники бывают способны заменить целые системы получения информации оперативного характера в ФСБ и МВД. Тогда и беспилотники становятся не нужны. Хотя чаще всего задания мы получаем из антитеррористического комитета вместе с соответствующими данными.
Тем не менее звонок такого опытного стукача, как старый Ахмадей Набиев, в состоянии поднять по тревоге взвод и даже целую роту, если есть такая необходимость.
Глава вторая
Приближался праздник, каждый год отмечаемый в селе и во всем районе. День Героя.
Фронтовиков во всем большом селе осталось только четверо. Троим скоро должно было исполниться сто лет, а один уже отметил этот юбилей. Все они имели такие награды, которые нисколько не стыдно было показать людям.
Абдул-Азиз Мухаметдинов в этот торжественный день всегда надевал старую фронтовую гимнастерку. Ему казалось, что она до сих пор хранила в себе запах фронтового пота и даже крови. Сам он был дважды ранен в войну. Именно в этой гимнастерке.
Когда советские войска вошли в Польшу, пуля немецкого снайпера пробила его плечо. Потом осколок мины попал в грудь. Это приключилось уже в Германии, незадолго до полной победы над врагом. Абдул-Азиз встретил весть о капитуляции гитлеровской Германии на госпитальной койке.
Сейчас, спустя много десятков лет, раны уже перестали донимать его, хотя после войны долго еще давали о себе знать острой болью. Но обе они были не самыми тяжелыми, хотя и требовали хирургической операции.