— Ты уже не мягкотелый, — грустно улыбнулась она. — Быстро переродился. И это единственный положительный итог всей этой безобразной истории. Хорошо. Ничего никому не скажу. Будь мужественным… До конца.
Они поцеловались и через минуту Яна Петровича уже не было в квартире.
Его жена долго смотрела на телефон и жестоко боролась с соблазном поднять трубку и позвонить куда надо, в миг сорвать все эти дикие, нечеловеческие планы, но она знала, что Ян Петрович уже другой человек и что, выиграв сегодня, она может проиграть в будущем и потерять его навсегда.
Дора Михайловна вздохнула, автоматически взглянула на себя в зеркало, ужаснулась и пошла в парикмахерскую — жизнь продолжалась, хотя муж минуту назад и отправился «на дело», — ему предстояло совершить тяжкое уголовное преступление.
В тихом тенистом переулке Борис и Аркадий поджидали Яна Петровича и уже издали увидели его «жигули».
Борис махнул рукой и машина остановилась возле них.
Не дожидаясь приглашения, они сели на заднее сиденье, и Борис сказал приказным тоном.
— Вырубите мотор. Выслушайте последние инструкции.
— Я все проработал, продумал и усвоил, — строго ответил Ян Петрович, не чувствуя уже ни страха, ни робости, ни даже вины перед ними.
— Очень хорошо, — удовлетворенно отметил Борис. — Значит, действуете без истерик, не торопясь, предельно хладнокровно. Деньги берите из кассы. Сейф стоит в углу операционного зала. Если увидите, что он открыт, хватайте бабки и бегите. Теперь держите пистолет.
Борис протянул ему облупленный армейский пистолет.
Ян Петрович, не сдержав дрожи в голосе, спросил:
— Это… Какая модель?
— ТТ. Тульский «Токарев».
— Но я… я не умею стрелять!
— Совсем? — озабоченно поинтересовался Борис.
— Абсолютно!
— А в детстве не стреляли в воробьев из рогатки?
— Да у меня ее не было никогда!
— Ничего страшного, — меланхолично вставил Аркадий. — Мы это учитывали при выборе оружия. Борис вас обучит за секунду.
— Смотрите! — сурово произнес Борис. — Пистолет заряжен, патрон дослан в ствол. Это предохранитель. Снимаете с предохранителя и нажимаете на курок столько раз, сколько вам надо. Сколько пожелаете трупов, столько и будет.
— Да. Но…
— Стрелять нужды нет, — опять промямлил Аркадий. — Вешать вам на шею труп мы не имеем желания. Если вы сами, конечно, не вошли во вкус и не собираетесь прикончить пару кассирш и охранника, чтоб не оставлять свидетелей. Тогда дело другое, препятствовать не будем. Но угрожайте оружием сразу, от дверей. Еще лучше — пальните в потолок, это произведет хороший эффект.
— В потолок я тоже не буду стрелять. Могу в кого-нибудь попасть. Все-таки нервы напряжены.
Борис зло засмеялся.
— Это по первому разу! А потом вы будете проводить эту операцию спокойно, между завтраком и обедом! Штаны у вас еще сухие?
— Не надо так, — сдавленно ответил Ян Петрович и засунул пистолет за ремень брюк.
— Правильно! — одобрил Борис. — Чисто гангстерская манера! У вас явный талант к этому делу, Ян Петрович.
— Вот что, мальчики, — сухо сказал Ян Петрович. — Извольте знать свое место. Вы меня поняли?
Аркадий оттолкнулся от спинки сиденья и наклонился к Яну Петровичу.
— Если вам очень страшно, Ян Петрович, или считаете, что мы к вам несправедливы, то можете отказаться.
— Нет! — выкрикнул он. — Нет! Все это, конечно, идиотизм! Абсурд! Но вся жизнь вокруг стала абсурдом, общество неуправляемым, а мораль перевернулась с ног на голову. Я хочу сделать все, как договорились, стать идиотом, — быть может пойму, наконец, что происходит в сегодняшнем мире!
— Тогда — вперед! — рявкнул Борис.
Ян Петрович включил мотор.
Парни вышли из машины и проследили, как зеленые «жигули» мягко оторвались от бровки тротуара и покатились к перекрестку.
— Строго говоря, Боренька, — врастяжку сказал Аркадий, — морально и психологически он уже добит, совсем готов. Не человек, а живой труп. Может быть, остановим?
— Нет, — сухо ответил Борис.
— Мне нравится ход ваших мыслей, — улыбнулся Аркадий.
— Проверял меня на твердость?
— Да, — сознался Аркадий.
— Сам не пусти слюни. Пошли смотреть трагикомедию.
Они быстро свернули во двор, пересекли небольшой скверик и остановились за кустами, с другой стороны квартала. Отсюда была хорошо видна яркая вывеска на кирпичной стене старого дома: «БАНК».