Мне не возражали, но и не слушали. Честно говоря, я и не рассчитывал. Слишком высоки были ставки. Уже на наших руках было два трупа, а денег в сейфе оказалось очень много.
Машину мы столкнули в реку. Ребенок был в багажнике.
Суд был быстрый. Не было адвокатов. Не было обвинителей. Мы четверо стояли в ярко освещенной комнате. Не знаю, как я туда попал. Не осталось в памяти.
Показали все в подробностях на белой стене. Зачитали вердикт. Преступление первой статьи. Убийство ребенка. Участие в убийстве ребенка.
Приговор: восемьсот шестьдесят шесть лет, с оговоркой – мне. Участие. Самый маленький срок. Остальным – больше. Разуваеву шесть тысяч с лишком. Тоже с оговоркой. Всем с оговоркой. Про эту оговорку мы узнали позже. Тогда только стояли оглушенные, понимая, что все получили пожизненное. Какая разница. Чем лучше срок в восемьсот лет, чем несколько тысяч?
Оказалось: разница есть.
***
– Ждешь его? – лениво спросил Разуваев. – Ну а зачем туда смотришь?
Я и правда, смотрел. Не знаю, зачем скрываю от других, что я жду этих визитов. Всегда это происходит одинаково. В северной части неба появляется длинная искра. Она медленно лениво ползет по небу. Пол часа ползет. Ее трудно не заметить. Потом еще минут через пятнадцать на горизонте появляется точка. Это катер.
Точка растет. Катер приближается.
К нам под пальмы приходит Вениамин. Он проводит с нами много времени и все объясняет. Вениамин хочет, чтобы мы все хорошенько поняли.
Наша цивилизация из акселератов. Так иногда бывает и это опасно. За нами нужно наблюдать, потому что мы уничтожим сами себя. А это всех огорчит. Вениамин один из таких, что послан присматривать. Для этого его привили в детское тело.
– Значит, ты – паразит? – Не упускает случая вставить шпильку Разуваев.
– Нет. Мы с мальчиком хорошо ладили. Мы друг друга уважали. Я ему все объяснял и никуда не торопил. Я только присутствовал. Все случилось бы только тогда, когда он подрос.
– Что случилось?
– Мы изымем у вас ядерные технологии и электронику. Электричество оставим, а полупроводники перестанут работать корректно. Уровень социального развития вашей цивилизации отстает от прогресса на сотню тысячелетий. Вы не можете отказаться от насилия. Им проникнута все ваши социальные связи, культура. Ментальное насилие, психологическое… Вы не изжили даже его крайнее проявления – убийство. А есть то, что ставит вас на одну доску с самыми страшными созданиями во вселенной.
– Что же это? – спрашивает Терехов. Мы все знаем ответ, но Вениамин все равно отвечает. Вениамин вежливый и методичный. Он хочет, чтобы мы все поняли.
– Убийство детей. Вы прервали мою миссию. Это не страшно. Есть другие, которые выполнят принятое решение. Вы убили мальчика Вениамина. Доброго и умного. Только начинающего жить. Он умер навсегда. Вселенная его потеряла. Я оставлю себе на память его имя.
***
Мы получали все что хотели: еду, напитки, игры. Нас обслуживали боты, которые здорово напоминали хорошо вышколенных слуг. Мы могли купаться в море, загорать и наслаждаться бездельем. Первое время мы не могли понять, кому в голову пришло считать это наказанием. Но затем выяснилось, что это все. Мы обречены на такую жизнь и нет никакой возможности от нее уйти.
Не было видеоисторий, книг или игр, уводящих на время в другую реальность. Мы могли общаться только друг с другом. Только с подельниками по преступлению.
Все что нас ждало изо дня в день это ясное небо и теплое, как компот, море. Даже изменения в погоде нужно было заслужить. И заслужить искренне.
Да, Вениамин говорил, что это вовсе не заключение. Это мы пока не в состоянии переступить через земные шаблоны и понять, как все будет с нами дальше. Пока, неспособны. Скорее уж это карантин, необходимый чтобы остановить вирус насилия…
Разве это что-то меняет? Уже через полгода начались первые терки. Все стали нарушать оговорку и применять насилие. Друг к другу и к ботам.
И все убивали Разуваева. По несколько раз. Потому, что винили во всем его. И по правилам, за насилие у каждого отсчет начинался сначала. Если так пойдет и дальше, то прежде чем закончится наш срок, горы, которые синеют за нашей спиной, успеют одряхлеть и сравнятся с землей.
Но я держался. Я усвоил урок.
***
В этот раз Разуваев принялся мне объяснять, как, по его мнению, все обстоит.
– Вот ты сам говоришь, что нам не обязательно здесь сидеть, что с другой стороны нашего острова есть пролив. Его можно попробовать переплыть и там виднеется материк. Ты думаешь, мы где-то далеко в космосе? И под нашу тюрьму выделили целую планету? А Вениамин сюда прилетает через всю галактику? Ага, ради наших красивых глазок. Это все только в нашей голове.