Его радовало, что на Астрономической башне никогда не было народу - хоть где-то он может побыть наедине с самим собой. А это было необходимо, ведь с его головой произошла какая-то херня, под названием Гермиона Грейнджер.
Чёртова сука.
Как он её ненавидел, но сейчас ещё больше, потому что был уверен, что это она постаралась. Сделала с ним что-то. Какую-то хуету, ведь это не нормально постоянно думать о гриффиндорке. Он не должен это делать, но делал.
Он смотрел на неё, оценивал и приходил к выводу, что девчонка стала очень аппетитной и милой, по-настоящему, блять, милой. Такой красивой, что он даже офигел, как не замечал этого раньше. Как так получилось, что, смотря на Грейнджер он пропадал в третьем измерении и забывал собственное имя.
Драко не хотел этого, но поганая встреча в коридоре, который вёл к библиотеке, всё изменила. Он не знал, что с ним произошло, но догадывался и ему не нравилось то, что приходило в голову.
Малфой мог предположить, что у него неожиданно стал вставать на зубрилок, но, если бы это была не Грейнджер, он бы смирился, но тут нет, извините. Да и как вообще с этим можно смириться?! Эта девчонка годами, годами, его раздражала-бесила-провоцировала-ненавидела, как можно допустить даже мысль, что это было тем, о чём он думал.
Грейнджер не могла быть его соулмейтом, не могла, всё, занавес.
Драко был реалистом, и к своему сожалению, понимал, что как раз-таки могла. Жизнь или судьба, без разницы, одна и та же сука, не слишком жаловали его, так что, такое дерьмо было очень ироничным. Слизеринец знал, что не был белым и пушистым, но не настолько же он был гнидой, что теперь его надо сводить с гриффиндорской заучкой.
Видимо, всё-таки был.
Но одно дело догадки, с этим можно примириться. Это ничего, но вот сны, где даже ему казалось, что не бывает такой страсти, чуть ли не порнографической, были наказанием. Драко никогда в жизни не мучился от не спадающего стояка, а тут, пожалуйста. И ладно бы, вставал на кого угодно, но нет, только на Грейнджер в его снах и наяву.
Он ещё столько, как в этом году, никогда не дрочил. Драко уже всю руку стёр. Это не самое приятное, что б вы знали.
Малфой просыпался с бешено колотящимся сердцем и мечтал вернуться туда, откуда его вырвали. Драко испытывал такое разочарование, что казалось мог только одним взглядом убить всех нахрен. Он чувствовал себя чокнутым, помешанным на Грейнджер, и это было неприятным фактом.
Драко понимал, что таких совпадений просто не бывает, но маленький росток надежды в душе, всё ещё верил в это. Безуспешно, конечно же.
Драко смотрел на Грейнджер и наслаждался тем, что видел - это ли не подтверждение его невменяемости? Он знал, что должен был делать, гриффиндорка, скорее всего, тоже догадывалась, иначе её знаменитые мозги просто не пережили бы такого удара.
Ему нужно взять себя в руки и положить конец всей этой начавшейся херне. Драко не собирался жить в серости и одиночестве, он и так провёл много времени в таком состоянии, если быть точнее, всю жизнь. Он хотел быть счастливым, и, если для этого нужно быть с гриффиндоркой, ладно.
Каким-то чудесным образом прошли те мысли, чтобы насолить своей благоверной. Наверное, потому что теперь он догадывался, кто это был. Вся злость и обида, почему-то, просто ушли, будто их и не существовало. Это было странно, как и всё его состояние. Ненормальное.
Драко сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету. К этой привычке он пристрастился на шестом курсе, когда было необходимо хоть немного отвлечься от происходящего дерьма.
Слизеринец хмыкнул себе под нос и стал спускать по лестнице.
***
Гермиона была расстроена, сегодня был последний день экзаменов и это означало, что остался только выпускной, на который её никто не пригласил. Не то чтобы ей этого сильно хотелось, просто прийти одной значило бы, что в личной жизни у неё всё плохо. И что она до сих пор одна, а ещё это жалостливые взгляды и сочувствующие речи.
Мерзость, одним словом.
Она решила пройтись по магазинам в поисках платья, хотя такие походы всегда её утомляли и приносили уныние, а не удовольствие. Джинни и Луна уже купили себе платья, и обзавелись кавалерами, так что, Гермиона была предоставлена сама себе. Но это было не самым приятным раскладом, потому что оставаться наедине со своими больными мыслями, хотелось меньше всего.
Проклятый Малфой не выходил у неё из головы. Один контакт, причём, без прикосновений, просто достаточно близкое нахождение к нему, что-то окончательно испортили у неё в мозгу. Она постоянно думала о нём, постоянно смотрела, хотела подойти и поцеловать, а может и не только. Вот за такие мысли, ей всегда было до ужаса стыдно, хотя она понимала, что ничего такого здесь нет.
Но фантазировать о Малфое – это отклонение. Пугающее отклонение.
Казалось, что она смирилась. Гермиона не могла это объяснить самой себе, как это произошло, но она просто приняла это, будто всегда знала. Конечно, не стоит списывать со счетов, что злодейка-судьба внесла свои коррективы. Вот гриффиндорка и прикрывалась этим утверждением, это же гораздо проще, чем признать, что лучше она будет с Малфоем, чем одна, как будто на ней произошёл какой-то сбой.
Гермиона, если честно, сама себя с трудом понимала. В её голове стала пропадать логика, и она себя чувствовала, как ребёнок в открытом море.
Девушка вошла в бутик мадам Малкин и стала осматривать вешалки, и стеллажи в поисках чего-то подходящего. Она хотела выглядеть хорошо, даже больше, чем хорошо и из-за кого, не собиралась признавать.
Хотя ответ, как всегда, был очевиден.
Как и всё в нашей жизни.
Гермиона ещё два дня назад, перед несчастным столкновением, думала, что с ней что-то не так, а теперь выбирала платье, чтобы понравиться одному придурку. Воистину, женская логика – это необъяснимое явление. Она вроде есть, но в тоже время, её как бы и нет.
Таймер на руке замер.
Сначала она не обратила на это внимание, к тому же после их столкновения сразу ничего не изменилось. Это произошло после. Гермиона выходила из душа и случайно посмотрела на руку, после чего замерла прямо посреди комнаты, в одном полотенце на голое тело.
Таймер замер и поблек. Это значило, что Малфой действительно был…
Нет, она не может это произнести. Не может.
Но это правда. Книги, на которые она всегда полагалась больше, чем на людей, говорили тоже самое. И это необъяснимое притяжение, постоянное мысли и сны…
В которых теперь было только одно лицо. Малфоя. И запах яблок и его шампуня для волос с мятой.
Это было жутко, но правдиво.
Гермиона стала мучиться от возбуждения поутру. Стала везде ощущать присутствие Малфоя на своей коже. Стала замечать мелкие особенности в его поведении, на которые никогда не обращала внимания. Она стала сходить с ума по Драко Малфою.
Девушка больше всего хотела, чтобы это было кошмаром, но нет. Это было явью, поэтому она просто смирилась и перестала тратить нервы и силы на бесполезную борьбу. Но ещё пару дней назад, Гермиона считала совершенно иначе, а теперь будто страдала биполярным расстройством, и сама не знала, чего хотела.