- Его зовут Вебстер. Лейтенант Дон Вебстер. Он жив, сержант. Он поправится.
- Я рад этому. Одним камнем меньше на моей совести.
- Сержант... - Ева лихорадочно подыскивала нужные слова. - Моя работа ловить убийц. Вам когда-нибудь приходилось работать в отделе по расследованию убийств?
Ева знала, что ее собеседник не имел такого опыта. Да что там говорить, она уже знала о нем буквально все!
- Нет. Но если ты работаешь копом, тебе волей-неволей приходится иметь дело с убитыми. А если работаешь копом столько лет, сколько я, то имеешь с ними дело даже чересчур часто.
- Я тоже работаю копом. И я работаю для убитых. Я ни за что не смогла бы сосчитать количество мертвых тел, над которыми мне приходилось стоять. Впрочем, я и не пыталась. Но они мне снятся - все эти утраченные лица, украденные жизни. Это очень тяжело. - Еве было странно, что она говорит ему все это, но что-то внутри ее подсказывало, что это необходимо, и она уже не могла остановиться. - Видеть их во сне настолько тяжело, что часто просыпаешься, испытывая настоящую физическую боль. Но я не умею делать ничего другого. Я с детства мечтала работать в полиции. Я не могла представить для себя ничего другого, да и сейчас не представляю.
- Вы, наверное, хороший коп. - Глаза Клуни снова наполнились слезами, но Ева не могла понять, что их вызвало - ее слова или его отчаяние. - Ева... Ведь вас зовут Ева? Скажите, Ева, вы - хороший полицейский?
- Да. Да, я очень хороший полицейский.
Теперь он плакал, уже не скрываясь, и Ева почувствовала, что ее глаза тоже наполняются слезами.
- Мой сын хотел того же, что и вы. Он был таким же рыцарем в светлых доспехах, предавался таким же романтическим грезам. Романтическим грезам... Как мне нравилось это в нем! Но они позволили, чтобы из него вытекла вся кровь, чтобы он умер... И ради чего? Ради чего?! Ради денег... Это разрывает мне сердце!
- Они заплатили за свои преступления, сержант. Я не могу согласиться с вашими методами и не в силах предсказать, какой вам будет вынесен приговор, но эти люди сполна заплатили за то, что они сделали с вашим сыном и как обошлись со своими полицейскими значками. И Рикер тоже заплатит сполна! Я клянусь вам в этом - здесь, на могиле честного полицейского, вашего сына! Он заплатит за то, что играл с людьми, как с марионетками. Он манипулировал и вами тоже. Играл на вашем горе, на вашей гордости. Неужели вы позволите, чтобы он и дальше продолжал дергать за ниточки, которые будут приводить вас в действие, заставляя делать то, что ему выгодно? Неужели вы обесчестите себя и своего сына, позволив ему выиграть?
- Но что я могу поделать?! - Слезы ручьями текли по его щекам. - Я проиграл... Я уже проиграл!!!
- Вы можете сделать то, чего ожидал бы от вас ваш сын, - встретить опасность с открытым забралом.
- Мне стыдно, - прошептал Клуни. - Мне казалось, что, когда все закончится, я буду рад, буду свободен, но теперь я не чувствую ничего, кроме стыда.
- Вы можете хотя бы частично избавиться от этого чувства, сержант, если пойдете со мной.
- Тюрьма или смерть? - Он снова взглянул на Еву. - Трудный выбор...
- Да, очень трудный. Но еще труднее жить, балансируя на тонкой грани, не зная, кем ты являешься, полицейским или преступником. Пусть система сама вынесет вам приговор - оправдательный или обвинительный. Ведь именно ради торжества правосудия работают люди вроде нас с вами, когда надевают полицейский значок. Сделайте это, сержант, прошу вас! Я не хочу, чтобы ваше лицо присоединилось к тем, которые являются мне в ночных кошмарах.
Клуни свесил голову и сгорбился; теперь его слезы падали на цветы, которые он принес на могилу сына. Потом он протянул руку над могилой, взял руку Евы и сжал ее. Она сидела неподвижно, отведя глаза. Затем Клуни вдруг подался вперед и прижался губами к поверхности белого креста.
- Как же мне не хватает его! Как не хватает! - С тяжелым вздохом он протянул Еве свое оружие: - Держите...
- Спасибо.
Она встала и терпеливо ждала, пока Клуни с трудом поднимался на ноги. Он вытер лицо рукавом, снова тяжко вздохнул и произнес:
- Я хотел бы позвонить жене.
- Она будет рада услышать ваш голос. Я не хочу надевать на вас наручники, сержант. Обещайте мне только, что вы добровольно отправитесь с моей помощницей в Управление полиции.
- Даю слово. Ева... Хорошее имя. Я рад, что именно вы пришли сейчас за мной, и не забуду об этом. - Они медленно двинулись вверх по холму. Весна, - проговорил Клуни, вдохнув полной грудью. - Надеюсь, у вас найдется хотя бы немного свободного времени, чтобы насладиться этой чудесной порой. Зима всегда приходит слишком быстро и длится слишком долго.
Когда они поднялись на вершину пригорка, где их поджидали Пибоди и Рорк, Клуни остановился и повернулся к Еве:
- А вы не думали, что эти лица, которые являются к вам во сне, приходят для того, чтобы поблагодарить вас?
- Не знаю... Я никогда не задумывалась об этом. Сержант Пибоди отвезет вас в служебной машине в управление. Я поеду следом за вами. Пибоди, сержант Клуни намерен явиться с повинной.
- Понятно, лейтенант. Сержант, следуйте, пожалуйста, за мной.
Ева сунула оружие Клуни в карман, и они с Рорком двинулись следом.
- Я боялась, что потеряю его, - чуть слышно пробормотала она.
Рорк покачал головой:
- Ты выиграла эту партию в ту самую секунду, когда села рядом с ним.
Ева тяжко вздохнула:
- Насколько все же легче арестовывать людей, наступая им ботинком на горло! Он обезоружил меня.
- Да... А ты - его. - К удивлению Евы, Рорк наклонился, задрал ее брючину и ловко сунул пистолет в кобуру, прикрепленную возле колена. - Наш, персональный вариант Золушки.
Они оба рассмеялись, и у Евы отлегло от сердца.
- Что ж, мой Прекрасный Принц, мне бы следовало попросить, чтобы вы отвезли меня на бал, но в данных обстоятельствах я, пожалуй, попрошу вас подбросить меня на работу.
- С удовольствием!
Они взялись за руки, обошли молоденькое дерево, на котором только недавно распустились нежно-зеленые листочки, и пошли прочь - подальше от мертвых.