Ева даже не предполагала, что этот рассказ будет даваться ей такой ценой, но картинка из прошлого в ее мозгу была ясной и четкой, как цветная фотография, и она продолжала говорить:
- Видимо, речь шла о наркотиках; впрочем, это не важно. Я узнала его голос. Узнала, когда случилась эта вспышка. До той ночи я никогда его не слышала...
- Он видел тебя?
- Нет, но он знал обо мне. Отец упомянул про меня, когда пытался выторговать для себя побольше денег. Так что о моем существовании ему было известно. А после его ухода отец пришел ко мне в комнату. Он словно обезумел! Сначала он бил меня, а потом велел собираться, сказав, что мы отправляемся на юг. У него в тот момент, наверное, были деньги - или наркотики, которые он собирался продать. Больше я не помню ничего, кроме того, что мы, по-моему, находились в Нью-Йорке. А путешествие наше закончилось в Далласе - после того, как у него вышли все деньги. Я уверена в том, что он остался без цента в кармане, потому что помню ту жуткую комнату, в которой мы поселились. Помню, как мы голодали, а он постоянно бесился из-за того, что ему не на что выпить. О господи!
- Ева! - Рорк уже был рядом с ней и гладил ее руки. - Будь здесь! Оставайся со мной!
- Я здесь. Не волнуйся. Просто эти призраки напугали меня, вот и все.
- Я понимаю. - Рорк обнял жену, и тут ему в голову пришло, что Еву вызвали в Башню как раз после того, как у нее случилась эта вспышка воспоминаний. В каком же состоянии она, должно быть, находилась, а тут еще эта "засада"! Он прижался губами к ее волосам. - Прости меня, девочка!
- Это круг; порочный, заколдованный круг. Одно цепляется за другое: Рикер - за моего отца, отец - за меня, я - за тебя... Я никогда не верила ни во что подобное, но - вот вам, пожалуйста!
- Через меня им до тебя не добраться. - Рорк взял лицо Евы в ладони и заглянул ей в глаза. - Они никогда не сумеют причинить тебе боль через меня.
- Я не то имела в виду.
- Понимаю, но это - то же самое. Мы порвем этот круг и сделаем это вместе. Я верю в такую вещь, как судьба.
- Только тогда, когда в тебе просыпается ирландец. - Ева неуверенно улыбнулась и отошла от стола. - Как ты думаешь, мог он знать, что я - та самая девочка, дочь его подельника? Мог ли он добраться до меня спустя все эти годы?
- Этого я не знаю.
- Если он пытался выследить моего отца, может быть, он сумел узнать, кто я такая? Скажи, возможно ли получить информацию о том, что со мной происходило в те давние времена?
- Ева, ты заставляешь меня гадать на кофейной гуще...
- А ты бы смог? - перебила его Ева. - Если бы тебе понадобилась такая информация, смог бы ты ее найти?
Ей не хотелось, чтобы ее успокаивали. Она хотела знать правду.
- Если бы было достаточно времени, то, наверное, смог бы. Но у меня возможности гораздо шире, чем у Рикера. Да и не верю я в то, что Рикер стал бы тратить время на поиски восьмилетней девчонки, которую взяло на воспитание государство.
- Однако как раз об этом ему известно. Он сам говорил мне, когда недавно я встретилась с ним. Рикер даже знал, где и в каком состоянии меня нашли!
- Потому что он раскопал информацию на лейтенанта Еву Даллас, а не потому, что на протяжении многих лет следил за маленькой девочкой.
- Да, ты, вероятно, прав. Впрочем, сейчас это не имеет особого значения. - Ева подошла к своему столу, взяла резную коробочку для всяких мелочей, подаренную ей Рорком, и стала вертеть ее в руках. - А ты можешь найти эту информацию? - спросила она.
- Да, могу, если ты этого хочешь.
- Нет. - Ева поставила коробочку на стол. - Я этого не хочу. Все, что я хочу, все, что мне нужно, - находится здесь, в этом доме. А позади не осталось ничего, о чем я хотела бы знать. Однако прошлое опять подкралось и набросилось на меня. - Ева вздохнула и грустно улыбнулась. - Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, но я была слишком зла на тебя и обо всем забыла. У нас с тобой куча работы и минимум времени. Если хочешь, поедем со мной в управление.
- Я полагал, ты хочешь обсудить систему безопасности клуба.
- Да, хочу. Но мы можем заняться этим в управлении. Я назначила тебе встречу в доме только для того, чтобы наорать на тебя в приватной обстановке.
- Ну, не странно ли? Я ведь согласился на эту встречу тоже только для того, чтобы наорать на тебя в приватной обстановке!
- Это показывает, насколько мы с тобой оба испорчены.
- Наоборот. - Рорк взял Еву за руки. - Это показывает, насколько мы с тобой подходим друг другу.
* * *
Попытка разместить в служебном кабинете Евы больше двух человек одновременно противоречила бы всем известным законам физики, поэтому совещание собрали в общей комнате.
- Времени у нас в обрез, - начала Ева, когда все члены ее группы расселись. - Поскольку выяснилось, что дело об убийствах и дело Рикера взаимосвязаны, мы будем вести их параллельно. Я еще не затребовала ордер на арест и проведение теста ДНК, но непременно сделаю это, если подозреваемый откажется явиться добровольно. Мы с Пибоди тихонько возьмем его сразу после этого совещания.
- По данным компьютера, вероятность того, что этот человек причастен ко всем трем убийствам, не очень высока, - напомнил Фини, морща лоб.
- Эта вероятность непременно возрастет, когда мы введем новую информацию. А анализ ДНК наверняка покажет, что обломок ногтя, найденный на месте убийства Бейлиса, принадлежит именно нашему подозреваемому. Учитывая то, сколько лет сержант Клуни проработал в полиции, его безупречный послужной список, его эмоциональное состояние и обстоятельства, в которых он оказался, я хочу убедить его явиться с повинной и сделать добровольное признание. Доктор Мира готова проконсультировать его и провести тестирование.
- Журналисты устроят по этому поводу настоящий шабаш, - заметил Макнаб.
Бросив на него быстрый взгляд, Ева кивнула. Она уже приняла решение как можно скорее связаться с Надин Ферст.
- Мы предложим им свою версию событий. Ветеран полиции с безукоризненной репутацией. Его сын - единственный сын - идет по стопам отца и тоже становится полицейским без страха и упрека. Он - гордость отца. Сын служит в подразделении, несколько сотрудников которого (пусть для спокойствия общественности это будет "несколько") коррумпированы. И именно потому, что для него священна честь полицейского значка, он становится мишенью.