- Все просто, сир, - ответил Луи, - немного наблюдательности, немного любви, толику ненависти, прибавьте к этому ревность и подозрительность, и вы сможете получить необходимый состав.
- Подробности, граф! - потребовал король.
- Подробности! - требовали придворные.
В общем гуле голосов раздался растерянный голос Генриетты:
- Ваше величество, могу я узнать, что происходит? Король, снисходительно улыбаясь, ответил:
- Все просто, дитя мое. Вам, вероятно, известна история с баронессой дю Рено?
Генриетта кивнула.
-Я принял решение наказать графа. И этим наказанием должна была стать…
- Наша свадьба, - бледнея, догадалась Генриетта.
- Именно, - подтвердил король, - жаль тебя разочаровывать, Генриетта, но в то время, когда я поставил графа перед выбором: изгнание или женитьба на тебе -он выбрал первое, тогда я лишил его выбора и приказал жениться на тебе. Лишь твой отказ освобождал его от наказания. Что ты наглядно продемонстрировала перед нами. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство, а теперь я желаю выслушать подробности его блестящей кампании.
Король перестал обращать внимание на Генриетту и повернулся к Луи.
Такой страшный обман - Генриетта почувствовала себя униженной и растоптанной. Она не смела поднять глаза, но голос Луп она все же услышала.
- Однажды, - рассказывал Луи, - я подкараулил миледи, когда она возвращалась домой, и делая вид, что не замечаю ее, откровенно рассказал одной даме о своих далеко не честных намерениях. Я сказал, сир, что женюсь на ней из-за приданого, что мне нужен титул, а когда все получу - заживу прежней жизнью. Миледи ясно все слышала и, видимо, сделала необходимые выводы. Впрочем, были и более незначимые истории.
Король хохотал до слез над рассказом Луи. Воспользовавшись передышкой короля, Луп спросил:
- Сир, могу я быть свободным?
- Разве вы не хотите отобедать с нами? - удивился король.
- Я долго отсутствовал в своем замке, у меня накопилось много дел.
- Понимаю, - многозначительно ответил король, -не буду вас задерживать, граф.
Поклонившись, Луи выскользнул из зала, стараясь быть незаметным. Но одна пара глаз весьма внимательно следила за его передвижениями.
Генриетта вошла в комнату, когда Луи поспешно собирал свои вещи.
- Так, значит, ты все подстроил? У баронессы де Лас-си? - голос ее звучал очень тихо.
Луи озорно улыбнулся ей, не переставая двигаться по комнате.
- Подстроил! Кстати сказать, я терпеть не могу Жюс-тпну! Но я не мог разочаровать тебя, ведь ты с такой надеждой следила за мной из окна.
- Ты знал? - поразилась Генриетта.
Луи подошел к Генриетте вплотную и глядя в глаза сказал:
- Правда в том, Генриетта, что ты с самого начала делала все, что мне было необходимо. Ты ведешь себя на удивление предсказуемо. Для меня самое важное в жизни - моя свобода. Я не собираюсь жениться, впрочем, как и ты выходить замуж. Я от всей души благодарен тебе за помощь, хотя ты и сделала это из личных побуждений. Я просто счастлив, что ты ненавидишь меня.
- Все, что произошло между нами, все было ложью?
- Не знаю, что ты имеешь в виду, - делая вид, будто не понимает Генриетту, ответил Луи, - но если свое предложение стать моей любовницей - извини, вынужден отказать. Меня уже ждут в моем замке, а я не привык заставлять женщину долго ждать. Так что простите, миледи.
Луи отодвинул ее от двери и вышел из комнаты.
Оставшись одна, Генриетта почувствовала, как её охватывает невыразимое отчаяние. Она закрыла лицо двумя руками и зарыдала.
Глава 18
Жюли осторожно закрыла за собой дверь в покои Генриетты и подошла к ожидавшему герцогу Орлеанскому
- Третий день не переставая плачет, такого прежде не бывало. Может, стоит известить графа?
- Никоим образом, - решительно отказал герцог Орлеанский, - она могла согласиться, когда граф предложил ей руку
- Что же нам делать? - растерянно спросила Жюли. -Я сам с ней попробую поговорить.
Герцог Орлеанский решительными шагами вошел в комнату Генриетты. Она лежала, свернувшись калачиком на постели, и плакала. В руках лежал весь мокрый от слез платок.
- Сколько можно горевать, Генриетта? Генриетта даже не повернулась на голос отца. Он
сел перед ней, с участием взирая на текущие по ее щекам слезы.
-Генриетта, дитя мое!
- Почему вы не сказали, отец? - сквозь слезы прошептала она. - Почему скрыли от меня правду? Почему?
- Ну ты же все равно не хотела выходить замуж, -растерянно оправдывался герцог.
-Я бы вышла…
- Правда? - герцог не мог поверить услышанному. Генриетта кивнула.
- Он все время издевался надо мной, обманывал, делал вид, будто влюблен в меня, - голос Генриетты пре-
рывался, - а я как последняя дура помогала ему. И в этом виноваты вы, отец. Если б я знала правду - назло ему согласилась бы на этот брак! Мерзавец, он говорил такие гадости, оскорблял меня… а я?
Генриетта подняла заплаканное лицо. В глазах мелькнула надежда.
- Попросите короля, отец, сделайте что-нибудь, я должна выйти за него замуж, я должна наказать его, иначе просто сойду с ума. Ведь должен же быть способ исправить случившееся?
Увидев, что отец замялся, Генриетта воспрянула духом.
-Прошу вас, отец, не скрывайте от меня ничего, прошу вас! Я должна знать.
- Не знаю, - неопределенно проговорил герцог, -стоит ли вообще об этом говорить?
- Отец, - у Генриетты даже слезы высохли, - прошу вас!
- Существовало условие, - сдался наконец герцог.
- Какое условие? - еще не веря в свою удачу, спросила Генриетта.
- Ты все равно не сделаешь этого, - герцог Орлеанский встал.
Но Генриетта ухватила его за руку и усадила обратно.
- Какое условие? Я хочу знать, - с необыкновенной твердостью повторила вопрос Генриетта.
-Хорошо! Король поставил одно условие перед наказанием. В случае, если ты откажешься от свадьбы, ты… ты можешь изменить решение, и граф не в праве отказаться от брака с тобой, но… но только в случае, если ты при свидетелях опустишься пред ним на колени и будешь умолять жениться на тебе. Зря я тебе это рассказал, Генриетта. Ты все равно не сделаешь этого, к тому же король хочет женить графа на одной испанке.
- Вот как? - спокойно спросила Генриетта, хотя едва сдерживала в душе ликование.
Она и не такое сделает, чтобы отомстить этому мерзавцу! Генриетта обняла отца и поцеловала в щеку.
-Благодарютебя, отец!
Герцог поцеловал дочь в лоб и, пожелав отдыха, оставил ее одну.
Весь день слуги докладывали герцогу о том, что Генриетта лихорадочно вышагивает по комнате, затем раздался какой-то шум, а потом все стихло. Герцог не ложился спать. Сидя в гостиной, он заметил, как мелькнул край накидки Генриетты. Когда он вышел во двор, Генриетта выезжала из ворот.
- Неужели этот пройдоха оказался прав? - с радостным удивлением думал герцог.
Перекрестившись, он попросил у бога прощения за маленький обман, который и был условием, поставленным ему Луи.
После возвращения в замок Луи сразу же окунулся в повседневные дела родового поместья, чего раньше с ним никогда не случалось, на что сразу же обратил его внимание де Валиньи. Но Луи лишь отмахнулся от него. Вместо заведенных ранее порядков, которые заключались в более или менее приятном времяпровождении, он без устали разъезжал по окрестностям, помогая решать насущные дела своих подданных. Крестьяне из окрестных деревень, входящих в состав графства Сансер, ранее в глаза не видавшие своего хозяина, с удивлением смотрели на красивого молодого человека, гарцевавшего на поразительном скакуне. В течение трех дней Луи узнал о своих подданных гораздо больше, чем за всю предыдущую жизнь. Поездки и общение с людьми приносили Луи желанное спокойствие, а самое главное, отвлекали его от мыслей о Генриетте.
Диманш по-прежнему ворчал на своего воспитанника, возвращавшегося домой поздними вечерами, но делал это с добродушной ухмылкой, ибо в действительности не мог нарадоваться столь резкой перемене в поведении Луи. Диманш аккуратно складывал всё возрастающую кучу писем, написанных женским почерком, на столе в опочивальне Луи. Луи не читал эти письма, равно как не обращал внимания на молоденьких девиц в самом замке, которые так и липли к нему. И это обстоятельство еще больше радовало Диманша. Сам Луи не замечал происходящих с ним перемен, он как всегда вел себя, как подсказывали его чувства.