Из таких-то людей и комплектовался местный аппарат, в том числе местные полицейские силы.
Отдельно следует сказать о военнопленных. Они находились в ужасающих, нечеловеческих условиях, перед которыми условия, в которых жили военнопленные западных стран, особенно американцы и англичане, можно было бы назвать вполне удовлетворительными. Положение советских военнопленных осложнялось еще и тем, что их собственное правительство фактически отказалось от них, бросив их на произвол судьбы. Об этом военнопленным непрестанно твердили и их мучители, и вербовщики.
Для многих военнопленных стоял вопрос о выборе между жизнью и смертью: погибнуть ли за колючей проволокой в немецком концлагере или, изменив присяге, своему народу, всей своей привычной прошлой жизни, записаться «добровольцем». Многие из тех, кто так поступил, рассчитывали при благоприятном случае возвратиться к своим, в Красную Армию. Но немногим это удалось.
… На Маныче зимой 1943 г. увидел я впервые наших бывших солдат, одетых в зеленую немецкую форму. Я спросил одного, потом другого: «Как же вы, ребята…?» И жаль их было, и смотреть на них мне было неприятно. Молчали они, глядели в землю, по сторонам, а потом один из них взглянул на меня с таким неприкрытым отчаянием, что сердце сжалось. И вот что он мне рассказал: в 1941 г. попал солдат в плен. Пригнали пленных в Овруч, в лагерь. И там началось: немецкая охрана, украинские полицаи (трудно сказать, кто из них больше зверствовал), голод и побои, побои и голод, и вербовщики — не немецкие, а свои, русские и украинские — обещают сытую жизнь. «Здесь ты все равно подохнешь, как собака». Долго крепился, а летом 1942 г. не выдержал. Надел немецкую форму, но надеялся сбежать при первом удобном случае. Такой случай не представился. Немецкое командование держало их батальон в тылу и лишь при отступлении заставило его прикрывать отход немецких частей. Как только немецкие солдаты ушли, многие побросали оружие… Так он и очутился у своих. Не знаю, что сталось с ним. Но его отчаянный взгляд, без надежды, без будущего навсегда врезался мне в память…
Гитлер был категорически против формирования подсобных или фронтовых воинских частей из числа русских. Он не доверял им, ненавидел и боялся. Русские должны были быть уничтожены десятками миллионов, а оставшиеся стать рабами рейха. Фюрер был также против поддержки украинских националистов и вообще относился к национализму завоеванных народов отрицательно, рассматривая националистов как потенциальных врагов рейха. Однако на практике гитлеровское командование охотно использовало националистов в своих целях. Например, на Украине руководители националистов Степан Бандера и Андрей Мельник были использованы для создания на местах «отрядов самообороны» для борьбы с партизанами, из числа их также комплектовалась охрана концлагерей, полиция в городах, «айнзатцкоманды» и пр. В то же время гитлеровцы решительно пресекали всякую попытку «самостийщиков» создать собственную власть. Конкурирующие «правительства» Бандеры во Львове и Мельника в Киеве были разогнаны немцами, а сами руководители попали под арест. Позднее часть бандеровцев вела вооруженную борьбу и против Красной Армии и советских партизан, и против немецкой армии. По немецким данным, отряды «самообороны» на Украине достигали внушительной цифры — 180 тыс. чел.[2] к середине 1942 г.
В августе 1941 г. на сторону врага перешел майор советской армии Кононов. Он увлек за собой часть личного состава 436 пехотного полка. Кононову, донскому казаку по происхождению, было разрешено сформировать казачий кавалерийский полк, численность которого достигла 1.799 рядовых и 77 офицеров. Гитлер дал согласие на формирование казацких частей, поскольку ему было доложено, что казаки потомки не славян, а остготов (!)[3].
Создание «отрядов самообороны» относится ко времени наибольших успехов вермахта (лето 1941 г. и лето 1942 г.).
Казацкие формирования были включены в состав вермахта. Летом 1942 г. при генштабе сухопутных сил германской армии был создан специальный отдел, занимающийся формированиями военных и вспомогательно-полицейских сил из числа советских граждан. К началу 1943 г. они насчитывали 176 батальонов и 38 рот, общей численностью в 130–150 тыс. чел. Подавляющее большинство из них образовало т. н. Русскую Освободительную Армию (РОА) под командованием бывшего генерал-лейтенанта Красной Армии генерала Власова. К концу войны РОА насчитывала до 300 тыс. чел.
2
D. Littlejohn. The Patriotic Traitors. History of Collaboration in German-occupied Europe, 1940–1945. New York, 1972, р. 301.