— Поздно. Товар Голубая Молния забирает себе в счет выплат и твоего тупого банкротства!
— Там ведь много больше!
— Убью, сука, если будешь вякать!
Миша, наблюдая за сценой расправы, снова наполнился изумлением — жену Стеклова безжалостно насиловали, ее крики разносились по округе, а тот торговался из-за своих прибылей. Ну и дерьмо он конченое! Они достойны того, чтобы над ними изгалялись всякие Молнии и другие уроды, если забыли основные понятия о чести и уважении к себе…
Мише уже не жаль было вымазанного кровью Стеклова. Сердце надрывалось только из-за его жены, да и то в глубине души гнездилось сомнение, искренни ли ее крики, — ведь все они, жены данников Голубой Молнии, не однажды отрабатывали «натурой».
Из темного дверного проема склада показался один из утомленных амбалов.
— Пашка, накажи его! — Рэд Пятачина указал на стоявшего перед ним на коленях Стеклова.
Амбал недовольно скривился: «Опять!» — но послушно начал расстегивать свои кожаные брюки.
Стеклов в ужасе замотал головой, встал на четвереньки и быстро-быстро пополз прочь.
Пашка, с полуспущенными брюками, белея задницей, нагнал Стеклова.
Миша, отворачиваясь, включил двигатель своей иномарки (он так и не выходил из машины), стал разворачивать авто, собираясь уезжать.
— Ой-е! — взвыл Стеклов.
Рэд Пятачина замахал рукой Мише:
— Стой! Стой, тебе говорят!
— Что?
— Почему уезжаешь? Я тебя не отпускал.
— Я просто машину разворачиваю.
— Сиди и жди. Вместе уедем.
На территорию завода, урча, въезжал КамАЗ с тентованным прицепом.
Амбалы выносили со склада пластиковые упаковки минералки по шесть полуторалитровых бутылок, ставили их на землю. Миша напряженно ждал, когда из склада выползет жена Стеклова, но она так и не показалась…
Амбал Пашка, «наказав» Стеклова, уже с деловым видом руководил водителем КамАЗа, показывая ему, как подогнать фуру под погрузку.
Опозоренный Стеклов куда-то уполз — о нем все забыли, это был отработанный материал…
Миша, громко вздохнув (эксцессы на сегодня еще не кончились — он чувствовал это внутренним чутьем), вышел из машины, встал рядом с ней и закурил.
Амбалы быстро-быстро таскали упаковки минералки в фуру. Миша, глядя на злого Рэда, вдруг подумал, что тот мог заставить его принять участие в «наказании» Стеклова. Тогда бы его легенда сразу закончилась — он бы отказался, и вся операция полетела в тартарары. В душе дернулся запоздалый испуг, но тут же пришло облегчение. Слава богу, что Рэд думал в первую очередь не о проверке «подозрительного» Миши, а о недополученной прибыли с разрушенного бизнеса Стеклова.
Миша посмотрел на Пашку, выдохнул дым через нос. Беспредельщики, животные. Они ведь могли не забирать минералку, а просто предупредить Стеклова о намечаемой облаве, но им обязательно обвинить и надругаться и все захапать своими загребущими руками. Жадные твари. Скоты. Уроды. Беспредельщики. И этих беспредельщиков сам Бог велел наказать, и наказать жестоко. Так наказать, чтобы другие подобные уроды содрогнулись и никогда даже помыслить о возможности подобного беспредела не могли.
Только такой вариант развития событий гарантировал стопроцентный результат!
Минералку погрузили. Рэд подошел к Мише, в упор посмотрел в его глаза. Холодный, жестокий взгляд.
Прорычал:
— Можешь ехать. И не расслабляйся. Будет тебе генеральная проверка!
— Что?
— О проверке не забывай!
Рэд отвернулся, проворчал так, чтобы Миша слышал:
— Тормоз ментовский! Урод!
— Ты что-то сказал? — громко спросил Миша. Рэд, не оборачивался, рыкнул:
— Езжай, говорю!
Миша молча выбросил окурок в серую пыль и сел за руль.
Пятачина проводил взглядом выезжавшую с территории завода «тойоту», подозвал Пашку:
— Проследи бывшего мента. Не верю я ему.
— Понял.
— Что ты понял? — вдруг взвился в ярости Рэд.
Пашка отозвался тихо и покорно:
— Сделаю все, как надо.
— Смотри, чтобы он тебя не засек. Иначе сделаю с тобой то же, что ты сегодня совершил со Стекловым.
— Вы велели!
Рэд как будто удивился:
— Кто тебе что велел? Я?! Очнись, парень! Ты понял, что сказал сейчас? А?!
Пашка молчал.
Рэд перевел разговор на другое:
— Кстати, что с бабой Стеклова?
— Что? — Пашка еще не отошел от обвинения в содеянном им над Стекловым — он оказывался крайним с любой стороны.
— Ты пьяный? — наседал Рэд.
— Нет.
— Что с бабой Стеклова, дурак?! — Рэд начал выходить из себя.