Мужчина снял пиджак и повесил его на крючок рядом с пальто. Потом открыл сумку и достал массажную щетку для волос. Большую, овальную и относительно новую – он пользовался ею только раз.
Он подошел к кровати.
Женщина следила за каждым его движением. Она не сомневалась, что ее изнасилуют. Но когда он приблизился с массажной щеткой, на ее лице отразился ужас. Она попыталась лягнуть мужчину, но он одной рукой обхватил ее за талию, толкнул головой вперед и поставил раком – совсем как на картинках, которые так ее возбуждали.
В этот момент она испугалась по-настоящему.
Наручники не позволяли ей опереться о кровать руками. Когда же мужчина положил на ее голени свою правую ногу, она совсем затихла.
– Ты хотела порку, – напомнил он, наклонившись к ее уху. Его голос звучал приглушенно, словно рот был набит картофельным пюре. – Сейчас ты ее получишь.
Она почувствовала, как он задирает ее юбку, которую до этого несколько раз одергивал. Теперь он сидел прямо и гладил ей бедра и ягодицы. Казалось, он делает это в перчатках.
Мужчина не спешил. Внимательно разглядывал ее чулочный пояс, как будто тот был произведением искусства. Трогал полоску кожи между краем чулка и шелковыми трусами. Потом вдруг просунул пальцы под нежную, скользящую ткань и резко потянул вниз, обнажив белые ягодицы.
Звуки ударов эхом отдавались от стен, но тонули в липкой, как сахарная патока, мелодии шлягера шестидесятых. Лилль-Бабс подходила для целей мужчины, как никто другой. Впрочем, он ее не слушал, не в силах оторвать глаз от подрагивающей плоти, которая с каждым ударом наливалась кровью.
Женщина сомкнула челюсти вокруг шара во рту. Лежала тихо, не показывая, что ей больно. Хотя до сих пор не представляла себе, что возможна такая боль.
Познакомившись с мужчиной в Интернете, она, вероятно, рассчитывала на ролевые игры, развлечения, о каких читала в газетах и на соответствующих сайтах в Сети. Но с первого взгляда на мужчину ей стало ясно, как он от всего этого далек. Он сыпал удары. Ритмично, безжалостно. Кожа горела. Женщина извивалась, пыталась вырваться, лягалась. Потом ей почудилось его бормотание. Она пыталась кричать.
Наконец он взял ее за локоть и поставил на колени.
– Теперь ты все поняла? – услышала она над ухом.
Она кивнула. Простыня у ее лица была мокрой от слез.
Он поднялся. Расстегнул ремень и затянул вокруг ее шеи. Крепче. Еще крепче.
Женщина сдавленно застонала. «Гортанные звуки», – вспомнил он.
Она извивалась, как ящерица. Глаза будто вываливались из орбит. Потом затряслась и стихла.
Но мужчина не ослабил ремень, затянул его еще крепче и медленно сосчитал до тридцати.
И только потом снова вдел ремень в брюки.
Он снял с женщины наручники и перевернул ее на спину.
Вынул изо рта шарик.
На полу валялись ее трусики. Он поднял их и надел на женщину.
Затем снял с вешалки пиджак и убрал в сумку массажную щетку, наручники и мяч.
Задумался на несколько секунд, после чего достал из кармана маленький пластиковый пакетик. Таблетки – снотворное и средства от морской болезни – он всегда брал с собой, как и инструменты для экзекуции. Для него не составляло проблемы раздобыть их в любом количестве. Когда-то мать накачивала его подобными пилюлями, а сама уезжала в Копенгаген.
Он снова оглянулся на женщину.
Приковывать ее к кровати не имело смысла.
Мужчина взял пластиковый ключ-карточку и пошел к двери.
В лифте он нажал нижнюю кнопку.
Ему повезло: толстяк до сих пор сидел в баре.
Один, что удивительно. Все знали, как любит он женское общество и никому еще не ответил отказом, хотя дома жена и дети.
Сколько их? Двое? Трое? Четверо?
У стойки толчея, но возле толстяка одно место свободно. Как будто публика боится ему помешать.
Мужчина в очках нагнулся к стойке спиной к залу и протянул толстяку руку:
– Я не нарушу вашего уединения. Всего лишь хочу поздороваться.
– Я вас знаю? – Толстяк поднял удивленные глаза и ответил на рукопожатие.
Он вперил в незнакомца мутные глаза. Возможно, пилюли лишние. Хотя ничего нельзя знать наверняка.
– Я ваш поклонник, – продолжал мужчина в очках, – полностью одобряю вашу политику. Думаю, вы тот, кому суждено привести наше общество к справедливости. Могу я угостить вас пивом?
– Нет, от пива толстеют, мне бы чего-нибудь… Душа, знаете ли, хочет праздника.
Последнее слово прозвучало как «пражника».
Он заказал для толстяка виски. В баре было полно людей, но официант сразу поставил на стол бокал. Мужчина заплатил и незаметно высыпал туда несколько овальных желтых таблеток.
– А вы сами? – участливо поинтересовался толстяк.