— Вы, может быть, знаете Вильнев, возле Лилля, — заключила она. — Я родом оттуда. Это довольно большой город…
Но Огюст потерял терпение. Он оставил тетушку и повернулся к Башелару, чье шумное отчаяние уже начало стихать.
— Я хотел попросить вас дать мне новый адрес Дюверье… Вы, наверно, знаете его.
— Адрес Дюверье, адрес Дюверье… — бормотал дядюшка. — Вы имеете в виду адрес Клариссы? Сейчас, погодите.
Он открыл дверь в комнату Фифи. Изумленный Огюст увидел, как оттуда вышел Гелен, — старик запер его там, чтобы дать ему время одеться; кроме того, он хотел, чтобы Гелен был тут, когда он станет решать его дальнейшую судьбу. Вид сконфуженного молодого человека, волосы которого все еще были в беспорядке, вызвал у дядюшки новый прилив гнева.
— О-о, негодяй, ты мой племянник, и ты же меня обесчестил! Ты запятнал наше имя, ты позоришь мои седины! Нет, ты добром не кончишь, мы еще увидим тебя на скамье подсудимых!
Гелен слушал, опустив голову, смущенный и злой.
— Право, дядюшка, — вполголоса проговорил он, — вы уж слишком набрасываетесь на меня. Да, да, умерьте немного свой пыл, прошу вас… Напрасно вы думаете, что меня это так забавляет! Зачем вы привели меня к мадемуазель Фифи? Я вас об этом не просил. Вы сами меня сюда притащили. Вы всех сюда таскаете.
Но Башелар опять расплакался.
— Ты отнял у меня все, у меня не было ничего, кроме нее… Ты будешь причиной моей смерти, и я не завещаю тебе ни гроша, слышишь, ни гроша!
Тут уж Гелена взорвало.
— Оставьте меня в покое! Я сыт по горло! Что я вам всегда говорил? Вот они, вот они, печальные последствия! Сами видите, как мне повезло, когда я единственный раз имел глупость воспользоваться случаем! Черт возьми! Провел приятную ночь, а потом — изволь убираться вон! И рви на себе волосы всю жизнь, как болван!
Фифи утерла слезы. Когда она ничего не делала, ей сразу становилось скучно. Она взяла иглу и снова принялась за вышивание епитрахили; озадаченная яростью мужчин, она время от времени поднимала на них большие невинные глаза.
— Я очень спешу, — решился вставить слово Огюст. — Не дадите ли вы мне этот адрес — улицу и номер дома, больше ничего.
— Ах да, адрес, — сказал дядюшка. — Сейчас, погодите. Чувства переполняли его, он схватил Гелена за руку.
— Неблагодарный, ведь я приберегал ее для тебя, честное слово! Я думал: если он будет благоразумен, я отдам ему Фифи… Но ты, свинья, не мог подождать. Пришел и взял ее просто так.
— Нет, дайте мне уйти, — сказал Гелен, тронутый добротой старика. — Я уже чувствую, что неприятности на этом не кончатся…
Но Башелар подвел его к девушке.
— Ну-ка, Фифи, погляди на него, — можешь ты его полюбить? — спросил он.
— Пожалуй, если вам будет приятно, дядюшка, — ответила та.
Этот честный ответ окончательно сразил Башелара. Он тер глаза платком, сморкался, в горле у него стоял ком. Ну ладно, посмотрим! Он всегда желал ей только счастья. И тут же он внезапно прогнал Гелена.
— Убирайся… Я подумаю.
В это время тетушка Меню опять отвела Огюста в сторону, чтобы изложить ему свои взгляды. Мастеровой, наверно, бил бы девочку, не так ли? А чиновник наплодил бы кучу ребят. Но с господином Нарсисом она, напротив, может рассчитывать на приданое, которое позволит ей сделать приличную партию. Слава богу, они обе из слишком хорошей семьи, тетушка никогда не допустит, чтобы племянница дурно вела себя, переходила из рук в руки, от одного любовника к другому. Нет, ей нужно, чтобы племянница была солидно устроена.
Гелен уже собрался уходить, но Башелар снова подозвал его:
— Поцелуй ее в лоб, я разрешаю.
И затем сам вытолкал Гелена за дверь. Когда Башелар вернулся в комнату, он встал перед Огюстом, приложив руку к сердцу.
— Я не шучу, — заявил он. — Даю вам слово, что я и вправду хотел отдать ему Фифи, позднее.
— Так как же с адресом? — спросил Огюст, чье терпение, наконец, иссякло.
Дядюшка с удивлением посмотрел на него, словно уже ответил ему раньше.
— А? О чем это вы? Адрес Клариссы? Да я его не знаю.
Огюста передернуло от возмущения. Все оборачивается против него, люди словно сговорились делать из него посмешище! Башелар, видя, как расстроился Огюст, подал ему мысль: этот адрес несомненно известен Трюбло, которого можно найти — надо съездить к биржевому маклеру Демарке, у которого он служит. И дядюшка, будучи любителем пошататься по улицам, вызвался даже сопровождать своего молодого друга. Огюст согласился.
— Нате! — сказал дядюшка Фифи, в свою очередь целуя ее в лоб. — Возьмите, вот вам сахар, который остался от моего кофе, и три монетки по четыре су для копилки. Будьте паинькой и ждите моих распоряжений.
Молодая девушка скромно продолжала вышивать, с примерным усердием. Луч солнца, скользнувший с соседней крыши, оживил комнату, позолотив этот невинный уголок, куда не доносился даже уличный шум. Он пробудил в Башеларе все поэтические чувства, на которые тот был способен.
— Да благословит вас бог, господин Нарсис, — сказала тетушка Меню, провожая его. — Теперь я успокоилась… Прислушивайтесь только к голосу своего сердца, оно вам все подскажет.
Кучер опять успел уснуть и заворчал, когда дядюшка дал ему адрес Демарке, на улице Сен-Лазар. Лошадь, вероятно, тоже спала, — ее пришлось долго хлестать кнутом, чтобы она сдвинулась с места. Наконец фиакр с трудом покатился.
— И все-таки мне очень тяжело, — через некоторое время заявил дядюшка. — Вы не можете себе представить, как я был потрясен, когда увидел Гелена в одной рубашке… Да; это надо испытать самому…
Башелар продолжал говорить, без умолку расписывая подробности и не замечая, что Огюсту все больше становится не по себе. Наконец Огюст решился, чувствуя, что иначе он попадет в ложное положение, и рассказал дядюшке, почему он так спешно разыскивает Дюверье.
— Берта связалась с этим жалким приказчиком! — воскликнул дядюшка. — Вы меня удивляете, сударь!
Однако его удивление было вызвано преимущественно выбором племянницы. Впрочем, подумав, он возмутился. Да, его сестре Элеоноре есть в чем себя упрекнуть. Он и знать больше не хочет свою родню. Конечно, он не станет вмешиваться в эту дуэль, но он находит, что она непременно должна состояться.
— Вот и я сегодня, когда увидел Фифи в кровати с мужчиной… Я уже хотел было разнести все вокруг… Если бы вам пришлось пережить нечто подобное…
Огюст вздрогнул и болезненно поморщился.
— Ах, верно, я совсем забыл… — спохватился дядюшка. — Вам-то моя история не кажется забавной.
Наступило молчание, фиакр уныло раскачивался. Огюст, чей пыл угасал с каждым оборотом колеса, покорно переносил тряску; лицо его приняло землистый оттенок, левый глаз был прищурен от мигрени. Почему Башелар находит, что дуэль непременно должна состояться? Не ему бы, родному дяде виновной, настаивать на кровопролитии. В ушах Огюста звучали слова его брата: «Это же глупо — дать продырявить себя насквозь» — назойливая фраза, которая упорно не выходила у него из головы и как бы слилась в конце концов с невралгической болью. Его несомненно убьют, он это предчувствует: мрачные мысли нахлынули на Огюста, он растрогался, уже вообразив себя мертвым, и сам оплакивал себя.
— Я вам сказал: улица Сен-Лазар! — закричал дядюшка кучеру. — Это не в Шайо. Надо же свернуть налево.
Наконец фиакр остановился. Из предосторожности они вызвали Трюбло к себе, и тот с непокрытой головой спустился вниз поговорить с ними в подворотне.
— Вы знаете адрес Клариссы? — спросил его дядюшка.
— Адрес Клариссы?.. Как же! Улица Асса.
Они поблагодарили Трюбло и уже собрались снова сесть в экипаж, но тут Огюст спросил в свою очередь: