Равноправие женщины было понято нашей литературой чисто механически — как одинаковость. Отсюда и произошло то, что современные молодые мужчины часто не понимают разницы между собой и девушками, не стараются бороться за облегчение их физического труда, считают естественные особенности женщины проявлением буржуазных предрассудков или неправильного воспитания.
Надо прямо сказать, что поискам настоящего отношения к женщине — подруге и труженице — уделено слишком мало внимания. Как нечто естественное принимается то вызванное войной и напряженным строительством социализма обстоятельство, что на женщину в быту ложится наибольшая доля забот, которую она еще обязана совмещать с воспитанием детей. В литературе установилась традиция поверхностного решения вопросов воспитания детей в семье, зависящего в основном от женщины.
В области же любовно-психологической в нашей литературе бытует традиция изображения женщины как существа слабого, как стороны подчиняющейся, а не равноправной, как жертвы плохого мужчины. Противно читать назойливое навязывание женщине этакого всепрощения пьяных негодяев-мужей — замаскированное христианское подставление второй щеки! Не менее фальшиво для нашего общества изображение капризно мечущихся девушек и женщин, то назначающих своему избраннику ерундовые испытания, то действующих словно под гипнозом мужской власти, вместо ясного и гордого сознания своей любви, своей человеческой ценности и высокой мерки для личности избранника. Даже в лучших и последних по времени произведениях прозы и поэзии встречаются определения вроде «бескорыстная дружба мужская» (песня «Я люблю тебя, жизнь»). Очевидно, женская дружба не может быть бескорыстной — по убеждению некоторых писателей. Действительно, в нашей литературе почти не встречается отображения серьезной дружбы мужчины с женщиной, как будто всякая такая дружба — обязательно лишь начало половой любви. Этот взгляд оказал свое безусловное влияние на мещанское отношение к дружбе, возникающее, у некоторой части молодежи со школьной скамьи. Необходимо наконец полностью развенчать буржуазные представления о женщине как о существе второго сорта.
От декадентских писаний 10-х годов нашего века пошла традиция, почему-то сохранившаяся в некоторых современных произведениях. Традиция эта состоит в глупейшем преувеличении сексуальных чувств. Стоит герою увидеть героиню в какой-то степени обнаженности, как он теряет голову, впадает в дикую страсть, получает по физиономии и погибает в мнении героини и читателя (отрицательный тип). Излишне говорить, что подобные ситуации верны, может быть, лишь для больных половым психозом и полностью надуманы. Однако они очень вредны, внося нездоровую струю в дело воспитания литературой нормального отношения к полу и красоте человеческого тела. Для контраста (дешевого!) такому бешеному отрицательному герою противопоставляется положительный, у которого нормальное влечение к женщине настолько задавлено волей авторов, что он, глядя на героиню, не смеет опустить глаза ниже ее подбородка или поднять выше колен!
Наша литература обязана идти и звать вперед, показывать всю глубочайшую красоту прямых и открытых человеческих отношений, противоположных капиталистической психологии стяжателя и собственника.
4
После великих тягот и страданий Отечественной войны, когда обычные элементы человеческой жизни стали казаться почти сказкой — жить вместе с близкими в уютной, теплой комнате без ежеминутной угрозы быть убитым или раненым, мирно работать, спать в чистой постели, не голодать, — некоторые книги продолжают линию «успокоения» и смягчения суровости жизни. Это в какой-то степени демобилизует читателей, особенно молодежь, которая должна понимать, что пока для веселья планета мало оборудована, что жизнь вообще трудна и сурова в обстановке угрозы разрушительной войны и расколотого на враждебные лагери человечества.
Как ни странно, но в литературе только недавно заговорили о нехватке произведений, воссоздающих «вкус» труда. Мы еще говорим об удовольствии видеть результаты своего труда, например построенное здание или штабель напиленных досок, но почему-то упускаем из виду, что поработать в меру сил для здорового и недряхлого человека — тоже большое удовольствие, что сам процесс труда приносит и физическое и духовное удовлетворение. Мне как-то не попадалось в книгах ничего об очаровании работающей машины (для тех, кто ее обслуживает). Насколько приятна сама по себе работа с машинами на электростанции, буровой вышке, корабле, как спокойно и уверенно чувствует себя с ними знающий и любящий машины рабочий, техник, инженер! Однако почти не встречаются в нашей литературе простые ощущения трудового уюта машинных помещений. Мало написано яркими словами об отраде земледельца, распахивающего просторные поля жирной, пахучей, тысячелетиями родной человеку земли-кормилицы, о «вкусном» труде плотника, создающего топором кров людям или животным из бесформенных груд бревен и брусьев, о радости поставить жилье на пустом месте.