— Ламар! Рыцарь Ламар! Быстрее, возвращайся, врата между мирами закрываются!
Зато сам рыцарь призыв расслышал превосходно и, подцепив со стола свободной парой пальцев миску, ломанулся назад к зеркалу. Успел вовремя! Ламар прибыл в Зал для размышлений, не выронив ни единого предмета из «законной добычи»: щетки, розового полотенчика, беспамятной девы об одном тапке и свежих котлет.
Очнулась Оля то ли от свежего мятного запаха, то ли от горячих поцелуев, которыми осыпали ее пальчики, отчего приятное щекотное тепло растекалось по всему телу. А может, виной тому были мужские голоса, которые совсем рядом спорили на повышенных тонах.
— Она моя невеста! Я женюсь! — настаивал первый, подозрительно знакомый голос, не прерывая восхитительных поцелуев.
— Остынь, Ламар! Я тебе уже десять раз повторил, это только чары! Коренус во всем признался! — раздраженно вещал чей-то баритон в такт легким шагам справа. — Сейчас девушка очнется, и мы во всем разберемся!
— Не чары то! Я истинно сердце свое и меч к ногам возлюбленной положил! — заупрямился первый голос и сердито рявкнул почти над ухом Ольги: — Не трогай мясные шарики — подношение девы!
Кто-то слева икнул и пробормотал с явно набитым ртом:
— Извини, рыцарь, я задумался над сутью наложенных чар и…
— И слопал Ламарово подношение, — хохотнул баритон и деловито посетовал: — Лучше б ты на деву чары наложил, чтобы она не визжала, когда проснется, и речь нашу понимала. А то девица столь кричать горазда, впору вместо пожарного колокола на башне ставить, я едва не оглох!
— Уже, мой принц, чары спокойствия я на браслет-посредник наложил и деве на руку надел, — виновато прочавкал икавший, который оказался способен не только лопать котлеты, но и продуктивно работать.
— Эй, Ламар, прекрати лобзать пальцы девы и отойди подалее. Никакие заклятия не помогут, если она очнется и вообразит, что ты девичьей плотью пообедать собрался. Я бы, на тебя глянув, точно так и решил! — командным тоном не то в шутку, не то всерьез предложил тот, кого именовали принцем.
Рядом послышалось сердитое ворчание, похожее на рев разбуженного медведя, но целовать пальцы прекратили и отодвинулись, если верить едва уловимому движению воздуха.
Ольга с опаской приоткрыла сначала один глаз, а потом и второй. Она лежала на диванчике с высокой спинкой в совершенно незнакомой здоровенной комнате с настолько роскошной мебелью, что создавалось впечатление, будто ее всю перетащили сюда прямиком из Эрмитажа вместе с картинами, паркетом, люстрами и гобеленами. В распахнутые настежь окна лились птичий щебет, запах мяты и роз.
В кресле близ диванчика сидел старичок в фиолетовой рясе с поясом, кажется, сплошь состоящим из мешочков и скляночек. Жидкая беленькая бороденка и вислые усики при почти лысой черепушке делали его похожим на печального толстого козлика. Только вместо травы «козлик» схарчил котлетку, а сейчас тайком облизывал пальцы и жадно косился на миску, стоящую на низком столике, где оставалась еще парочка «мясных шариков».
Худощавый красавец-блондин, обряженный так, будто собрался на маскарад в тот самый Эрмитаж или на съемки исторического кинофильма, изучал Олю со смесью тревоги и любопытства. Кстати, юноша настолько сильно смахивал на Арамиса из старого фильма про «Трех мушкетеров», что Ольга поискала взглядом камеры и режиссера. Не нашла, зато уперлась глазами в квартирного маньяка.
Черноволосый загорелый мужчина баскетбольного роста с комплекцией боксера среднего веса взирал на девушку так жадно, будто это она была котлеткой в миске, а он — месяц не кормленым псом. В руке у ненормального по-прежнему виднелась ее щетка для волос, а на плече оказалось повязано розовое полотенце.
Наткнувшись взглядом на маньяка, Оля поджала ноги и сгруппировалась в уголке дивана. А куда бежать, если ты понятия не имеешь, где оказалась, а из доступных средств самозащиты имеется только мягкая тапочка на правой ноге, которой и комара-то не прихлопнешь? Но, что странно, приступа обычного панического ужаса не накатило, только опасливые мурашки бежали по спине, и ужасно чесался нос.
— Не бойся, девица, тебе ничего не грозит, — правильно истолковав состояние девушки, пообещал блондин самым участливым тоном. Именно таким Оля в бытность кошковладелицей уговаривала блудную Мурку спуститься с дерева. Может, «Арамис» действительно хотел успокоить девушку по доброте душевной, но, скорее всего, опасался очередного приступа неконтролируемого визга.