Вчера, когда я уложил Санем, мой разум боролся с чувствами, пытаясь принять решение уйти или остаться. И чувства победили. Я сдался и прилег рядом. Санем сразуповернулась ко мне и придвинулась ближе. Я обнял ее, вдохнул аромат ее волос и представил себя в нашем старом доме. Неважно, что я находился на расстоянии тысячи километров от Стамбула. Оказалось, что для обретения покоя и душевного равновесия мне достаточно, чтобы Санем была рядом со мной.
Я невольно улыбнулся. Надо же, никогда не подумал бы, что способен так прикипеть душой к женщине. Даже в ситуации, когда мой мозг ее не помнил, моя душа, мое сердце откликались на каждое ее прикосновение. Все, брат, приехали…
Я дотянулся до телефона и посмотрел на время — пять тридцать. Пора вставать, у меня было еще одно незавершенное дело. Мне нужно было разобраться с Жаком, правда не совсем понимал пока, что мне с ним делать. Запретить ему находиться рядом с Санем, не раскрывая наши с ней отношения, я не мог. Поэтому подумав, я принял решение, что не буду с него спускать глаз пока миссия не закончится. Пусть он будет всегда при мне и пусть попробует возразить, мне как раз нужен повод.
От утренних воспоминаний меня отвлек шум, который образовался на улице, когда детям начали раздавать вещи и подарки. Они кричали, смеялись, возбужденно обсуждали друг с другом обновки. Я нашел глазами Санем, она стояла рядом с англичанкой и на лице ее было такое счастье, что я заставил себя отвернуться, потому что не мог просто так стоять и из дали смотреть на нее. Мне хотелось подойти ближе, постоять рядом, дотронуться до нее.
Я кивнул Жаку, который как раз посмотрел в мою сторону, и мы пошли за дом. Я решил залезть на крышу и сделать несколько снимков оттуда. Кадры получились очень живые и яркие. Я сделал несколько снимков детей и пару десятков снимков Санем. Наверно мне нравилось ее фотографировать, уж очень естественным и привычным казался мне сейчас этот процесс.
Я проверил снимки, которые только что сделал и, удовлетворившись увиденным, полез обратно.
— Вообще-то я сюда приехал не для того, чтобы быть на побегушках у великого фотографа — съязвил Жак, когда с середины лестницы я спрыгнул прямо перед ним.
— А для чего же ты приехал? — я хотел посмотреть ему в глаза, но он отвернулся. — Спаивать доверчивых девушек? — как только я это произнёс, моя кровь снова закипела.
— Джан, я пытаюсь тебе объяснить…
— И я пытаюсь тебе объяснить, месье.Если ты не закроешь свой рот, мне придется сделать это применив силу. Тебе это не понравится, — я отвернулся и зашагал к дороге. Подальше от греха, как говорится.
Санем
В общей суматохе я пыталась разглядеть Джана. Ругала себя за это, корила, но мои глаза все равно искали его. Джана не было нигде, хотя я услышала, как Элис говорила Моник, что она нашла Жака, он, оказывается, уехал вместе с Джаном. Значит они здесь. Тот факт, что Жак и Джан находятся вместе меня немного удивил, но подумав, я пришла к выводу, что это единственный правильный выход, который Джан мог найти в данной ситуации. Если я его хоть немного знаю, он не спустит с Жака глаз, а значит будет все время держать его при себе.
Меня позвала Элис и я присоединилась к ней, она раздавала одежду детям. Сегодня все было не так печально, как вчера. Да и я немного свыклась с реальностью. Всю дорогу я смотрела в окно и уже не испытывала такого шока, как вчера. Теперь я понимала где нахожусь, и в чем моя реальная миссия.
Мой взгляд то и дело убегал в сторону огромного забора, метра три не меньше. Было очень интересно, что же находилось за ним. Спросить у кого-то было неудобно, но мне на помощь пришла Нандини, моя индийская коллега:
— Санем джи, держитесь подальше от этого места — она кивком головы указала на ворота. — Это община, там живут хиджры из касты неприкасаемых.
— Касты? — я думала, что в современной Индии нет больше такого понятия как каста.
— Да, каста неприкасаемых. К тому же это представители третьего пола.
— Как это? — сказать, что я была в шоке ничего не сказать. — То есть вы имеете ввиду гермафродиты? — я даже само слово не могла произнести, чтобы не залиться краской стыда.
— Не совсем, хотя и они тоже. Хиджры — это люди, которые по воле природы родились в теле мужчины, но по своей сути являются женщинами.
— Не могу поверить. Вы это серьезно? — мне было странно слышать все, что говорила Нандини.
— Санем джи, я совершенно серьезно предупреждаю вас, это весьма опасно. К тому же гуру этой общины мистический провидец. Если ему что-то не понравится, он может наложить проклятие.
— О чем сплетничаете, дамы? — к нам присоединилась Элис.
— Санем заинтересовалась общиной, а я пытаюсь ей объяснить, почему она должна держаться подальше от этого места –улыбнулась Нандини.
— Оо, боюсь это не так легко понять, дорогая. Давайте я попробую объяснить, — Нандини кивнула и оставила нас.
— Элис, так это действительно правда? Тут живут люди из касты неприкасаемых?
— Дорогая, согласна с вами, что звучит это немного дико и даже экзотично. Но, поверьте мне, тема на самом деле очень серьезная. Хиджры — своего рода изгои, много столетий их все избегали. Родные отказывались от своих детей, братьев, отцов. Поэтому они были вынуждены собираться в общины. Местные их остерегаются и сторонятся, а хиджры этим пользуются. Они без приглашения приходят на большие торжества или свадьбы, и пока хозяева не отблагодарят их и не дадут денег, они не уходят. Нашествие хиджр может испортить любой праздник, но для людей не это страшно. Все боятся проклятий хиджр. Хотя с радостью принимают их благословение. — Элис сделала паузу, дав мне время осмыслить услышанное. Для меня это было нечто за гранью реальности. — Недавно правительство Индии официально признало их представителями третьего пола, чтобы они могли учиться, работать, жить нормальной социальной жизнью. Но такие перемены наступают не сразу. Как правило хиджры зарабатывают вымогательством, проституцией и попрошайничеством.
Я еще раз посмотрела на забор. Не знаю, какая цель была у Элис, напугать меня или просветить, но ее рассказ заинтересовал меня еще больше. Мне хотелось хотя бы одним глазком посмотреть, что происходит за этим забором и что это за люди — хиджры.
Я то и дело косилась на забор, надеясь, что ворота откроются и мне удастся хотя бы заглянуть во внутрь. И так увлеклась этим занятием, что не заметила, как оказалась лицом к лицу с Джаном. Он подошел тихо и совершенно неожиданно. Я как раз поставила на землю очередной тюк с одеждой и когда выпрямилась, уткнулась взглядом в такие знакомые и, в то же время, чужие карие глаза. Я застыла как под гипнозом, стояла и не могла пошевелиться.
Первый раз за последние несколько лет я вижу его так близко и в свете дня. Джан. Он совсем не изменился, хотя и казался мне очень чужим и далеким. Почему я думала, что, изменив внешность, он стал другим. Передо мной стоял тот же Джан, которого я узнала после больницы.
Чем дольше он смотрел на меня, тем теплее становился его взгляд. В какой-то момент мне даже показалось, что я вижу улыбку в его глазах, но если это на самом деле и было так, то длилось всего несколько секунд.
— Здравствуй — голос Джана был таким спокойным и тихим. Он не нервничал, в отличии от меня. Я как мантру повторяла про себя «будь хладнокровнее, будь спокойнее», но мне это не помогало.
— Здравствуй — мой голос дрогнул и я мысленно отвесила себе подзатыльник.