- Теперь ты любишь кормить детей… – как можно жалобнее пропищала я, запуская руки под его футболку.
- А вот и не правда! – заявил он и развернувшись, заключил меня в объятия, внутри которых мне мгновенно стало уютно, безопасно и тепло. – И в доказательство этому… посмотри туда…
Я повернула голову и слезы непроизвольно навернулись на глаза. В пластиковом контейнере были аккуратно сложены мои любимые панкейки, а рядом стояла баночка с апельсиновым мармеладом.
- Ты что, не спал всю ночь? – ахнула я, потянувшись за лоточком. Сорвав крышку, я стащила один блин и откусив почти половину, свернула его и поднесла ко рту Джана. Он послушно открыл рот и забрал аппетитный кусочек, при этом не упустив возможности прихватить и мои пальцы.
- Вкусно? – улыбаясь, поинтересовался он.
- Божественно! Здоровья твоим рукам! Обожаю твою стряпню! – я пыталась выговорить все это с набитым ртом, держа наготове еще один блин.
- Если бы я мог, то сейчас обиделся бы на тебя! – оскорбился Джан, но его глаза при этом смеялись.
- Но ты не можешь на меня обижаться, так ведь?
- Нет, не могу – согласился Джан.
- Потому, что любишь?
- Потому, что обожаю тебя. Потому, что не могу дышать без тебя. Потому, что одна твоя улыбка способна заставить меня забыть про все обиды.
- Джаан… Я так люблю, когда ты говоришь мне такие слова…
- И это чистая правда – он наклонился и поцеловал меня в нос, подозрительно косясь на мою руку. Во избежание недоразумений и утренних потасовок, я убрала руку с зажатым в ней блином от греха подальше. Любовь любовью, но еду я с ним делить не собираюсь. Тем более ту еду, которую он с такой любовью для меня приготовил.
- Я тебя тоже очень люблю – прошептала я, потянувшись к его губам. Пусть довольствуется этим, а панкейки останутся у меня, в целости и сохранности!
Рядом пискнула видеоняня и через секунду раздался сначала тихий, а затем оглушительный крик Дениза. Малыш проснулся и требовал еды. Уже через секунду к нему присоединился едва различимый тихий плачь сестры. Джан быстро чмокнул меня в губы и схватив бутылочки помчался наверх. Он совершенно не выносил детского плача. Особенно он страдал от плача во время массажа, грозясь уволить, а когда это не помогало просто убить медсестру. «Пусть она не мучает детей! Им больно» – ворчал он, а я пыталась его убедить, что это нормальная реакция детей, пусть сейчас они плачут, зато будут здоровыми. Джан смотрел на меня как на сумасшедшую, но не спорил. Он просто уходил из дома и возвращался после того, как медсестра уезжала.
Я поплелась вслед за ним в детскую. Он уже переложил малышей в люльки, так ему было удобней, и пытался кормить обоих детей сразу. Я подошла и забрала у него бутылочку Атеш, вытащила малышку и прижала к себе. Мне было жизненно необходимо хотя бы в день один раз почувствовать, как моя малышка возмущенно ерзает в моих объятиях, кряхтит, а потом, наконец начинает хныкать. После этого я успокаивалась и могла спокойно продолжить жить до следующего дня. Так я забывала каким слабым и почти бездыханным было ее посиневшее тельце после рождения, забывала свой собственный страх от ожидания худших новостей…
- Санем, клянусь, ты маньячка – ворчал Джан, хотя и понимал зачем я это делаю. Я даже подозревала, что он с нетерпением ждал этой минуты, чтобы самому тоже успокоиться.
- Моя малышка знает, что мамочка ее любит, так ведь солнышко. Жизнь моя… Моя душа… Мамочка не может жить без тебя ни одной минуты – я не могла отвести взгляд от лица Атеш. Во время еды, она выглядела очень сосредоточенной, хмурила брови и смешно причмокивала. Моя малышка была похожа на ангелочка.
- Мы закончили – объявил Джан, показывая мне пустую бутылочку. Как будто услышав, что еда закончилась, Дениз обиженно заплакал, молотя ножками по руке отца. Джан затравленно посмотрел на меня, но я оставалась непреклонной:
- Это его норма. Больше нельзя!
- Ну совсем чуть-чуть. Видишь, ему не хватило.
- Всем детям хватает, а ему нет! Интересно почему?
- Ну он же Дивит! Посмотри, он такой же большой и крепкий, как его отец. Как ему может хватить три капли смеси? – возмущался Джан, хвастаясь дивитовской физической формой.
- Объяснение вполне логичное, – согласилась я, подавляя улыбку – Хорошо я позвоню сегодня доктору и спрошу у него можно ли увеличить ему дозу. А пока, на вот, дай ему это – я протянула ему бутылочку Атеш. Она никогда не доедала до конца.
- Хм.. – довольно хмыкнул Джан и чмокнув Атеш в крошечную щечку, забрал у нас еду. Вернувшись к сыну, он заворковал тихо, едва слышно, но я навострила уши, чтобы не пропустить ни одного слова. – Держи сынок, папочка раздобыл тебе еще немного кашки. Твоя мама не понимает, почему ты не наедаешься... Как будто она сама не любит поесть...
– Джан, я все слышу – я старательно надула губки, чтобы показать насколько я оскорблена и обижена его словами. Но он посмотрел на меня невинно, как будто минуту назад он не меня обвинил в обжорстве, а нашего соседа... Ладно, Джан Дивит... Я припомню тебе эту обиду тогда, когда ты меньше всего будешь этого ждать!
Несколько месяцев спустя…
- Санем ханым, дети с господином Джаном, вы можете их забрать? Мылышей пора купать…
- А почему вы не можете их забрать сами? – няня мне очень нравилась, она была необыкновенной женщиной и очень заботилась о малышах. Но иногда вела себя очень странно, что в принципе меня не смущало, а наоборот, пробуждало во мне интерес.
- Думаю, вы все поймете, если пойдете к ним – она ни сказала больше ни слова, развернулась и вышла. Я последовала за ней, оставив пустой экран с мерцающим курсором. Третий день я мучилась, пытаясь начать свой роман, но все время отвлекалась, вот как сейчас, и никак не могла собраться с мыслями. Джан очень хотел, чтобы я сосредоточилась на работе, поэтому всучивал мне в руки ноутбук и «выгонял» в мастерскую, где я могла «спокойно поработать».
Я заглянула в гостиную, где должны были находиться мои муж и дети, и, оставив ошарашенную няню внизу, побежала наверх за камерой. Я торопилась как могла, боясь, что Джан проснется и я не успею запечатлеть этот красивый момент. На самом деле, господин великий фотограф Джан Дивит даже не подозревал, что карта памяти его аппарата заполнена такими вот «красивыми моментами».
Спустившись вниз, я подкралась к дивану и подумав с минуту переместилась на другую сторону гостиной. Джан отсюда был виден лучше. Он спал, обложившись подушками, а поперек его груди на животиках лежали Дениз и Атеш. Он бережно придерживал их руками. Я подняла аппарат, и сделал первый снимок. Наверно услышав привычный щелчок, Джан открыл один глаз и удивленно посмотрел в мою сторону.
- Привет – прошептала я и щелкнула еще раз.
- Мы заснули... – хриплым от сна голосом прошептал Джан и улыбнулся так, как умеет улыбаться только он. Эта была именно та его улыбка, от которой у меня до сих пор перехватывало дыхание и подкашивались ноги.
- Вы прекрасны... – мой голос внезапно сорвался, и я снова подняла аппарат, пытаясь прикрыться им. Но Джан все равно заметил скатившуюся по щеке слезу и нахмурился.
- Что-то случилось? – он лежал не шевелясь, боясь потревожить детей. Одной рукой перехватив обоих малышей, он протянул мне вторую руку. – Иди ко мне.
Я оглянулась, чтобы отпустить няню, но ее уже не было. Она всегда знала, когда нужно оставить нас наедине, в нашем пузыре счастья. Подойдя к моим любимым, я присела на край дивана и, не удержавшись, сделала еще один снимок.
- Почему ты плачешь? Что-то случилось? – Джан был растерян, он не знал о чем и думать. Я отложила аппарат и скинув подушки на пол, легла рядом, положив голову ему на плечо. Дети оставили мне совсем маленький кусочек свободного места, но этого было достаточно. Переплетя пальцы с пальцами любимого, я подняла его руку и прижалась губами.
- Случилось то, что я тебя очень люблю. Так сильно, что не могу удержать эту любовь внутри себя. Видишь, она вырывается наружу.
Джан улыбнулся и, повернув голову, прижался губами к моему лбу. Мы тихо лежали и слушали как сопят наши крошки. Минуты счастья текли медленно-медленно и это был тот самый случай, когда хотелось, чтобы время остановилось совсем...