Когда-то в детстве я видела фильм, как индейцы поймали бледнолицего, привязали его за ноги к двум лошадям и пустили их в разные стороны. В кадре, конечно, не показали, как человека разорвало напополам, но было понятно, именно это с ним и случилось. Это же сейчас происходило и со мной. Не хватало только лошадей, тянущих меня в разные стороны. Ах, Санем, ах… А ведь все могло быть по-другому, если бы ты послушала Джана!
- Дорогая, еще чуть-чуть и все закончится – добрые глаза моего доктора и его спокойный тихий голос, действовали на меня успокаивающе. Я верила ему, что осталось совсем чуть-чуть, но почему это не заканчивается. Я уже не понимала, чего больше хочу в эту минуту – увидеть крошечное сморщенное личико моей малышки или освободится от этой боли. Нет, все же мне больше всего не терпелось увидеть мою девочку, почувствовать ее маленькое мягкое тельце на своей груди, прижаться к ее покрасневшему искаженному от плача личику губами, почувствовать ее движение не только внутри себя.
– Давай милая, постарайся… Еще чуть-чуть… Еще одна попытка и все закончится – уговаривала меня акушерка, но у меня уже не было сил. Я чувствовала, что устала, полностью обессилила и это ужасно пугало. А вдруг я не смогу, не сумею подарить жизнь малышке. Вдруг именно сейчас, когда до ее появления на свет остались считанные секунды мне не хватит на это сил?
- Джаан! – прохрипела я, как будто он мог чем-то помочь. Нет, он мне сейчас не сможет помочь! Я должна сделать это сама! Именно сейчас, испытывая ни с чем несравнимую боль и давление я наконец в полной мере поняла почему мама всегда так хвасталась тем, что «подарила миру двух дочерей». Только сейчас я поняла, что это на самом деле ее заслуга. Ведь если бы ей тогда не хватило сил, если бы она сдалась, если бы испугалась не было бы меня! Как такое вообще возможно, чтобы на свете не было Санем Дивит только потому, что ее мама сдалась! Ни за что на свете! Я подарю миру Йилдыз Дивит! Я это сделаю!
Дождавшись очередной схватки и не обращая внимание на нестерпимую, раздирающую меня боль, я тужилась их последних сил, пытаясь вытолкать ребенка наружу.
- Молодец! Умничка! – хвалила меня акушерка, а мне хотелось схватить что-нибудь и кинуть в нее. Я хотела, чтобы все вокруг замолчали, иначе я не услышу плач ребенка. Я замерла в ожидании очередной схватки, но ее не было. И сил уже не было… И сознание мое куда-то улетало, кружа меня по комнате или комнату вокруг меня… Прости, малышка, но я больше не могу… Джан, прости… у меня больше нет сил… Я провалилась в темноту…
Что-то влажное коснулось груди… Кто-то взял меня за руку и поднял ее, положил на что-то мягкое и подвижное. Я не могла открыть глаза, чтобы посмотреть что это было, не могла сообразить где я и что происходит вокруг меня. У меня на это не было сил, как в страшном сне, когда ты хочешь что-то сделать, но не можешь. Но как только моих ушей коснулся пронзительный детский плач, резкий и неожиданный я распахнула глаза, забыв обо всем на свете. Маленькая крошка Йилдыз лежала на моей груди, истошно вопя и требуя моего внимания.
- Моя звездочка… Моя маленькая радость…
- Санем! – Джан показался на пороге, побледневший, взъерошенный, безумно уставший. На минуту мне даже стало стыдно за то, что я несколько минут назад жалела себя. Джан выглядел очень измученным.
- Джан… – я хотела протянуть к нему руку, но не смогла. – Джан, посмотри! Я подарила миру нашу малышку!
- Я вижу, единственная моя – он наклонился и прижался губами к моим губам. Как же было приятно… Как будто он вливал в меня силы, которых у меня совсем не осталось, заряжал меня. Джан оторвался от моих губ и прижался к уху – Спасибо тебе, любимая, за то, что даришь мне столько счастья.
- Ты такой глупый, Джан Дивит… – ну как мне объяснить этому человеку, что это он дарит мне счастье. Он и есть мое счастье. Без него ничто не имеет смысла… Ни счастье, не любовь ни даже жизнь…
- Санем, мы должны забрать ребенка – доктор протянул руки к малышке, но я прижала ее к себе из последних оставшихся сил. – Нет, нет! Не пугайся, мы должны взвесить ее, осмотреть, и привести тебя в порядок. Когда ты вернёшься в палату, малышка уже будет ждать тебя там.
- Но я ее даже не успела рассмотреть, как следует – я не могла больше сдерживать слез. Почему у меня пытаются отобрать ребенка. Я не хочу отпускать ее! И я бы ни за что не отдала свою девочку, если бы не очередная черная волна, накрывшая меня…
Джан
- Она потеряла сознание? – когда голова Санем обессиленно откинулась назад, меня сковал ужас. Я не смогу пережить, если с ней что-то случится. С той секунды, когда Санем забрали и доктор объявил, что не будет операции и ей придется рожать самой, меня не отпускало чувство тревоги. Я сидел в коридоре, в полной тишине, полном одиночестве и не мог пошевелиться от напряжения. Мне казалось, что я слышу голос Санем, охрипший от криков боли. Ее испуганное, побледневшее лицо стояло перед глазами. Как же я мог допустить этого?! Почему я не смог уберечь ее!
Я ждал, когда откроется дверь и меня позовут к ней… Я ждал, когда кто-нибудь выйдет и скажет, что все закончилось… Я ждал… ждал… ждал… Мне казалось, что пошла целая вечность, но бросив взгляд на часы с удивлением обнаружил, что прошло всего лишь полчаса… Полчаса, длинной в вечность… Но я знал, что это все лишь начало и впереди долгие часы ожидания.
- Джан бей, – кто-то звал меня, но я не мог открыть глаза. Я боялся их открывать. Я боялся увидеть лицо того, кто сейчас звал меня. «Кто ты? Что ты хочешь мне сказать? Как я смогу пережить, если ты мне скажешь то, что я больше всего боюсь услышать?» – Джан бей, поздравляю, у вас родилась дочь… Вы можете зайти…
А уже был внутри. Не понимаю даже, как я нашел дорогу, как угадал куда именно нужно идти. Я был внутри и уже искал глазами любимую. Ее лицо было очень уставшим, темные круги, образовались под глазами, губы были искусаны в кровь, дрожащие руки, придержимали маленькое тельце. Я смотрел на них, хотел подойти поближе, но не мог. Как будто мои ноги приросли к порогу.
- Джан – наконец Санем заметила меня и я качнулся. С трудом двигаясь, я подошел к ним – Джан, посмотри! Я подарила миру нашу малышку!
Ах, Санем, ах… Моя сладкая беда, Санем… Моя головная боль, Санем… Моя самая большая радость, Санем… Мое счастье, Санем…
Я прижался к ее истерзанным губам и почувствовал, что кровь снова разгоняется по венам, сердце начинает биться и жизнь возвращается. Моя жизнь в руках этой женщины… Моя жизнь бьется внутри нее… Поэтому я сейчас так испугался, поэтому онемел, когда увидел как безжизненно откинулась ее голова.
- Успокойся, Джан. С ней все в порядке. Мы ввели лекарство для того, чтобы она немного поспала. Сейчас Санем в таком состоянии, что ей это очень необходимо.
Я наклонился к ее губам и почувствовал теплое дыхание на своих губах. Она и правда спала. От облегчения у меня закружилась голова.
- Ты же знаешь, мы не смогли бы ее успокоить без этого – извиняясь пробормотал доктор. Я знал. Никто не может успокоить Санем, никто не может обуздать ее энергию.
- Как малышка? – я оглянулся, но ее нигде не было.
- Все хорошо. Даже удивительно как быстро все закончилось. Хвала всевышнему все прошло хорошо.
«Хвала всевышнему», мысленно повторил я и машинально принял от доктора пластиковый стакан с какой-то жидкостью. Я понял, что он мне дал что-то успокаивающее и был ему безмерно благодарен за это. Мне нужно успокоиться, обуздать свои эмоции и подготовиться ко встрече с моими девочками.
Когда я вернулся в палату, Санем все еще спала. Вслед за мой привезли малышку, мирно сопящую в детской люльке.
- Можно ее взять? – почему-то спросил у медсестры. Нет, я не боялся Йилдыз, как боялся Атеш, но все равно не мог сказать, что чуствовал себя свободно и раскованно. Она была слишком хрупкой и маленькой…
- Конечно – улыбнулась сестра и положила ребенка мне на руку, пристроив маленькую головку на сгиб локтя. Я не заметил, как она ушла, как вернулась, чтобы поставить цветы в вазу, как проверила капельницу Санем, и приглушила свет в палате, снова исчезла за дверью… Все мое внимание сейчас было сосредоточенно на дочери. «Я подарила миру нашу малышку» – улыбка непроизвольно растянула губы, когда я вспомнил слова Санем.