- Хюма! – громкий возглас свекра заставил вздрогнуть даже Джана – Выбирай слова, когда говоришь о моих внуках!
- Но она и моя внучка, поэтому я могу так говорить! Разве нет?
- Какая же она тебе внучка, если ты ей запрещаешь называть себя бабушкой? – не унималась мама. Я прекрасно ее понимала, но всегда старалась держаться нейтрально, чтобы еще больше не подогревать войну между моей мамой и мамой Джана. Эти двое находили особое извращенное удовольствие ведя между собой войну.
– Хорошо, я поговорю с ребенком. Джан…
- Она больше не будет – подтвердил мой муж, даже не моргнув. – Правда ведь, малышка?
- Угу… – Йилдыз увлеченно грызла орешки, которые стащила по пути из вазы. У Эмре появился очень серьезный противник в поедании орешков. Моя егоза, могла найти своего дядю в любой точке дома, если тот пытался есть орешки без нее.
- Все, инцидент исчерпан – объявил Джан и сразу же потерял интерес к происходящему. Не то, чтобы он поощрял проделки дочери… Но он даже не допускал мысли, что кто-то может хоть как-то обидеть его малышку.
- Исчерпан – закивала Йилдыз и посмотрела на своего обожаемого папочку – Папочка, я тебя так люблю. Ты лучше всех!
- Ийлдыз, сейчас же верни бабушке то, что взяла – я понимала, что Джан уже потерян для нас, совсем вышел из строю. Теперь если его даже будут пытать, он слова не скажет своей любимице.
- Санем! – возмущенно воскликнула Хюма, но было уже поздно, по комнате раскатился довольный смех свекра.
- Прости, Хюма, – я сама едва сдерживала себя. Честно сказать, иногда мне даже было жалко ее и я на самом деле поверила в то, что она безумно любит своих сыновей, невесток, внуков и даже родственников невесток. Только огромная любовь должна заставлять человека приезжать к нам и выслушивать бессметное количество шуток и поддевок в свой адрес. Но Хюма с достоинством выслушивала все и каждый праздник, который случался в нашей семье чуть ли не ежемесячно, она проводила с нами. И так повелось с того самого дня, когда я привезла ее сюда.
Я долго думала и решалась сделать этот шаг. Я долго пыталась договориться с Лейлой, чтобы она поддержала меня. И наконец позвонила ей:
- Санем?
- Хюма ханым, у меня к вам всего один вопрос. Вы все еще хотите поговорить с Джаном?
Она молчала целую вечность, а потом тихо ответила:
- Больше жизни хочу поговорить со своими сыновьями и попросить у них прощения.
- Тогда приезжайте, я все устрою.
- Но, Санем... Они не хотят со мной даже разговаривать. Особенно Джан.
- Я же сказала… Я все устрою…
И я устроила. Никогда не забуду глаза Джана, когда на пороге нашего дома появилась его мать. Сердце разрывалось, но я понимала, что он больше нее нуждается в этой встрече. Он нуждается в том, чтобы она попросила у него прощения. Не за то, что сделала с ним за последние годы. А за то, что сделала с тем маленьким ребенком, которого оставила и уехала.
Джан окаменел и только с упреком смотрел на меня. Но в его глазах было еще что-то… Что-то заставившее меня дать себе слово: если Хюма предаст моего мужа еще раз, я ее уничтожу. Но Хюма не подвела меня. Она молча опустилась перед сыном на колени и заплакала. Не думала, что когда-нибудь испытаю сострадание к этому существу, но в тот момент я почувствовала насколько она несчастна.
Джан прошел мимо нее и вышел из дома, оставив дверь открытой.
- Идите за ним, за домом есть мастерская.
- Он не хочет меня видеть.
- Хюма Эрдомар, – я схватила ее за плечи и потрясла с такой силой, которую сама не ожидала в себе обнаружить – Хоть раз в жизни открой глаза и так посмотри на мир. Может быть тогда ты увидишь, что твой сын оставил для тебя дверь открытой! Борись за него! Валяйся у него в ногах! Сделай что хочешь, но вымоли у него прощения, освободи его от этого груза!
- Санем….
- Не хочу ничего слышать! Я поставила под угрозу наши с ним отношения для того, чтобы привезти тебя сюда. Если эта жертва была напрасной, лучше облей себя бензином и подожги, иначе это сделаю я!
И она пошла за ним… Молча, не говоря больше ни слова последовала за Джаном. Остальное я не знаю,... что случилось между ними... О чем они говорили, о чем молчали, о чем кричали и о чем плакали. Я сидела в детской, прижимая к груди своих малышей и думала над тем, что они смысл моей жизни, они и есть моя жизнь. Я не могу себе представить причину, по которой я могла бы оставить их. Если только… Я даже думать не хотела о том, что могу остаться в этом мире без Джана, но если такое произойдет, я лишусь всего, в том числе и их.
Джан вернулся поздно ночью. Я не вышла его встретить, потому что знала, он сам должен пройти весь путь. Один. Я заставила себя лежать с закрытыми глазами и ждать его. Я слышала, как он поднялся на второй этаж, направился к спальне, но потом свернул в детскую. Долго сидел там, долго думал, долго решал что-то. Наконец дверь в комнату открылась, и он показался на пороге.
Я молча наблюдала за тем как он раздевается, как идет в ванну, потом возвращается и, скинув полотенце, натягивает домашние штаны. Все это время, он ни разу на меня не посмотрел и от страха и напряжения, мне казалось, что мое сердце перестало биться. Но вот он лег и выключив свет, прижался ко мне.
Мы лежали молча, не двигаясь, просто слушая дыхание друг друга. Наконец он поцеловал меня в макушку и, прошептав «Спасибо», откинулся на подушку. Он заснул. А я лежала не шевелясь, чтобы не побеспокоить его, и наконец дала волю слезам. Он понял меня, он принял мой поступок и ради меня сделал шаг на встречу женщине, на которую был обижен всю свою жизнь.
- Санем, ты еще долго будешь плакать? – неожиданно раздался сонный голос Джана.
- Да… – честно призналась я.
- Ты плачешь правым или левым глазом? – в его голосе слышалась улыбка и я поняла, что гроза миновала.
- Правым – пропищала я, утыкаясь ему в грудь.
- Тогда хорошо, – прижимая меня к себе, пробурчал Джан.
- Очень хорошо – согласилась я и улыбнулась сквозь слезы.
С той ночи все изменилось. Хотя мало кто это заметил, но я точно знала, что изменилось. Джан перешагнул через детскую обиду, оставил ее в прошлом. Конечно отношения между сыном и матерью были пока далеки от совершенства, но по крайней мере Джан больше не возражал против ее визитов, мог немного пообщаться с ней, мог выслушать ее бесконечные жалобы на жизнь и бывшего мужа… Меня мало заботила Хюма, но я была счастлива от осознания того, что мой муж наконец простил свою мать. Нее эту, а ту, которая уехала и оставила его, маленького мальчика, ждать возле окна.
- Йилдыз, ты меня слышишь? Верни Хюме то, что она просит.
- Но мамочка, у меня ничего нет – невинно хлопала глазами маленькая проказница, и на ее невинном личике было написано, что она говорит неправду.
- Йилдыз…
- Оф, какие вы скучные – малышка соскочила с колен отца, подошла к дивану и засунув ручку под подушку выудила оттуда телефон. – Бабулечка, я нашла твой телефон, теперь ты мне купишь подарок?
- Что? – Хюма от такой наглости внучки растерялась настолько, что забыла о том, что надо хмуриться. Улыбка заиграла на ее лице. Потом повернулась к нам и гордо заявила – Этот ребенок моя точная копия!
- Не дай Бог!
- Всевышний помилуй!
- Постучи по дереву, чтобы не сбылось…
Все загалдели в один голос. Хюма же гордо вздернула подбородок и протянула внучке руку:
- Пойдем, у меня кое-что для тебя есть…
- А для Атеш? – малышка послушно вложила маленькую ладошку в руку бабушки.
- Конечно и для Атеш.
- А для Дениза?
- И для Дениза.
- А для Мелек?...
- Клянусь этот ребенок, настоящее наказание для Хюмы – довольно хмыкнула мама и пошла на кухню, проверить не подгорело ли мясо. Сегодня вечером у нас был большой праздник – день рождения Джана!
Погода была на удивление теплой, поэтому мы решили собраться во дворе. Тем более, что все гости не поместились бы в гостиной, хотя и были приглашены только близкие. За исключением сестры Мехрибан, которая узнала о приезде Хюмы, все были на месте. Все, кроме самого Джана. Он уехала пару часов назад куда-то и до сих пор не вернулся.